Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

Дух сюрреализма… У меня, так же, как и у Вас, прежде всего возникают непроизвольные ассоциации, связанные с его проявлениями вне сюрреализма как художественного течения. Если говорить об испанской художественной линии, то для Вас это, в первую очередь, — живопись Эль Греко, а для меня — архитектура Антони Гауди (1852–1926). Его творческим духом пропитана вся Барселона, показавшаяся мне прекрасной, манящей, но и опасной, дурманящей, подобно пышному ядовитому цветку или пряным ароматам яркой болотной растительности. И все это — благодаря необузданной фантазии Гауди. Вот, подумала — нет, скорее, почувствовала я, — откуда вырос Дали (благо, его Театр-музей в Фигерасе был неподалеку), а позже — постмодернисты с их сознательной эклектикой, эпатажными сочетаниями несочетаемого. Чего стоит только вечное поп finito — Sagrada Familia (Храм Святого Семейства) с его сюрными, асимметричными, напоминающими песчаные замки веретенообразными башнями-колокольнями, увенчивающими символы испанского католицизма снопами пшеницы, гроздьями винограда, кипарисовым деревом в окружении птиц.

Антона Гауди.

Храм Святого Семейства

(Sagrada Familia).

1883–1926.

Барселона

Антона Гауди.

Храм Сятого Семейства

(Sagrada Familia).

Фрагмент

1883–1926.

Барселона

Скалы на острове

Ла Гомера.

Канары

Майорка.

Скалы Майорки.

Испания

В органической модернистской архитектуре Гауди вообще очень много навеянного природой его родины — вспомним хотя бы фантастический горный массив Монсеррат: портал Надежды Sagrada Familia как раз и изображает эту гору с надписью «Спаси нас». В моем домашнем альбоме множество фотографий нависающих над морем скал Майорки, Тенерифе, ла Гомера с их бесконечными переливами цветов от почти белого через охристый и пурпурный к сизо-черному. Перед глазами встают тенерифские скалы Лос-Гигантес с их причудливыми природными формами и орнаментом, будто созданным сюрным воображением художника. И все эти геологические напластования текучи, слоисты, складчаты, как в знаменитых домах Гауди — Бальо, Мила, Висенс, Кальвет и др., дворце и парке Гуэля — с их волнистыми, извилистыми, оплывающими плазматическими формами. Не отсюда ли знаменитые «стекающие» часы Дали — один из архетипических мотивов его творчества? Думаю, оригинальные пластические решения Гауди послужили здесь своего рода творческим катализитором.

Так, в доме Бальо (Casa Batlló) практически нет прямых линий. Его волнообразный главный фасад, напоминающий сверкающую чешую — стилизованное изображение гигантского дракона, пронзенного мечом св. Георгия, покровителя Каталонии: его меч, вонзенный в хребет чудовища, представлен в виде башенки, увенчанной георгиевским крестом, а в очертаниях балконов угадываются черепа и кости драконовых жертв. Примененные здесь Гауди параболические арки встречаются и в других его сооружениях, скажем, в доме Мила с его извилистой конфигурацией, растительными мотивами и волнообразной крышей со знаменитым «зверинцем», привлекающим сегодня толпы туристов.

Антона Гауди.

Крыша одного из павильонов у входа в парк Гуэль.

1900–1914.

Барселона

Антона Гауди.

Дом Мила.

1906–1910.

Барселона

Антона Гауди.

Крыша дома Мила.

1906–1910.

Барселона

Но Барселона — это не только Гауди, но и Миро. Как и Вам, мне хорошо знаком здесь его Центр, а также мастерская в Пальма-де-Майорке. Удалось, к счастью, увидеть не только привезенную из Пальмы его выставку в Москве, но и ретроспективу в венском Альбертине. Миро для меня — рафинированный эстет, непостижимым образом сплавивший сюрреализм с абстракцией, воплотивший его дух в нефигуративной живописи (хотя начинал он с наивной фигуративности). В отличие от Вас, он производит на меня радостное, светлое впечатление, я не нахожу в его картинах ничего ужасного и пугающего. Для меня стало полной неожиданностью, что Вы выбрали для обложки «Триалога» его «Пристань» как символ черной дыры Апокалипсиса — я лично, как и многие наши читатели, усматриваю в этом фрагменте картины совершенно иную, жизнетворящую символику. А красную точку на голубом фоне я вовсе не воспринимаю как знак угасающего в далях небытия сознания — иначе она вряд ли оказалась бы на обложке одного из изданий Вашей «Эстетики». Но здесь мы, разумеется, вступает в сферу не только рецептивной, но и пострецептивной герменевтики, которой Вы отдали в письме о Миро определенную дань.

Антонии Гауди.

Дом Бальо (Casa Batlló).

1904–1906.

Барселона