Читаем Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая полностью

Медленный день.

1937.

Национальный музей современного искусства. Центр Жоржа Помпиду.

Париж

Здесь же, завершая пока разговор о сюрреалистах и ожидая ваших, друзья, писем на эту тему, я не могу оставить совсем в забвении еще одного любимого мною сюрреалиста, у которого духом сюрреализма дышат все без исключения работы зрелого периода, т. е. начиная с 1928 года. Я имею в виду Ива Танги, который как бы синтезировал в своем творчестве биоморфный и «натуралистический» (иллюзорный) виды сюрреализма. Уловив дух сюрреализма, как и многие сюрреалисты, в живописи Де Кирико, он, не будучи профессиональным художником, ухитрился исключительно под влиянием этого духа и общей атмосферы кружка французских сюрреалистов создать, я бы сказал, стерильные, абсолютно сюрреалистические картины. По общему духу они близки, как вы знаете, к сюрреализму Дали. Такое же пристальное внимание к иллюзорному объемному изображению своих объектов, только у Танги в отличие от Дали они не имеют ничего общего с объектами и предметами видимого нами мира. Оба художника и пришли к этому почти одновременно где-то в районе 1928 года, так что даже не очень понятно, кто на кого влиял. Да это в данном случае и не важно.

Понятно, что Танги — это очень камерная и совсем не скандалезная в отличие от Дали фигура в сюрреализме. Обретя свой индивидуальный стиль, открыв свой, ни на кого не похожий художественный мир, он всю жизнь и провел в нем, изучая и развивая его, демонстрируя все новые и новые его аспекты и обитающие в нем фантомы. Этот мир обладает своеобразной пустынной плазматической воздушно-водяной средой, на первом плане которой (всегда!) толпятся какие-то объемные абстрактные существа-скульптуры-механизмы, созданные фантазией художника. Они, как пришельцы, готовятся вступить в расстилающуюся перед ними пространство-среду, но как бы опасаются полной неизвестности, которая ожидает их в ней. Сюрреалистический дух возникает в картинах Танги, на мой взгляд, именно на основе столкновения пустотно-таинственной вибрирующей и флюктуирующей среды (океана инобытийного сознания?) и пытающихся вступить в нее полуорганических-полумеханических фантомов, которые предстают какими-то маленькими и беззащитными перед огромной массой почти живой и обладающей сознанием пространства-среды.

Ив Танги.

Атласный диапазон.

1940.

Частное собрание.

Мексика

Ив Танги.

Замок с видом на скалы.

1942.

Национальный музей современного искусства.

Центр Жоржа Помпиду.

Париж

Больше ничего сказать о них я не могу. Посылаю вам, чтобы напомнить, наиболее убедительные, на мой взгляд, картинки «Медленный день» (1937); «Атласный диапазон» (1940); «Замок с видом на скалы» (1942); «Медленно к Северу» (1942). Хотя и большинство других его работ с подобной же очевидностью демонстрируют дух сюрреализма.

Бретон, как известно, высоко ценил творчество Танги, написал о нем немало статей, которые позже издал в качестве отдельной книги «Ив Танги» в Нью-Йорке (1946). Танги же, пока жил в Париже, иллюстрировал многие литературные произведения сюрреалистов.

Ив Танги.

Медленно к Северу.

1942.

Музей современного искусства.

Нью-Йорк

В общем, если говорить о духе сюрреализма, то у Танги он явлен, повторюсь, в наиболее стерильном и практически академическом виде. Перед нами один из вариантов чистого, почти метафизического инобытия, не имеющего никаких точек соприкосновения с нашим миром и явленного в конкретно-чувственной, предельно иллюзорной и убедительной художественной форме. Несомненен высокий эстетизм большинства картин Танги.

Вот на этом я, пожалуй, поставлю точку.

По-хорошему завидующий вашей дачной жизни (хотя у меня на Холмах — и Москва, и дача в одном флаконе — грех жаловаться)

полностью осюрреалистившийся и заапокалипсисованный В. Б.

364. Н. Маньковская

(25.07.15)

Дорогой Виктор Васильевич!

Оказавшись ненадолго в Москве между двумя путешествиями, одним залпом, запоем прочла Ваши письма о духе сюрреализма. Гениальная идея — узреть в сюрреалистических метаморфозах знак инобытия, вписать их в Вашу авторскую концепцию Художественного Апокалипсиса Культуры. Рассмотренное в этом ракурсе творчество наиболее значимых сюрреалистов, и прежде всего Сальвадора Дали, предстает в совершенно ином свете. Не говоря уже о том, сколь тонкий и глубокий художественно-эстетический анализ живописи Дали, Миро, Магрита, Дельво, Танги Вы провели — в свое время им были посвящены Ваши интереснейшие авторские пост-адеквации.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное