Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

В отношении выставок в манифесте был опубликован список требований для заявляемых на них тем (полотна же отбирались на специальном комитете Ордена, члены которого носили титул «Великолепные»). Так, на первой выставке Розенкрейцерского Салона не было дозволено отражать исторические, патриотические и военные темы; более того: не принималось никаких современных тем, портретов, деревенских сюжетов, пейзажей (кроме пейзажей Никола Пуссена), в том числе морских, юмористических зарисовок, живописного ориентализма, изображений животных, видов спорта и натюрмортов. Запрещалось также выставлять работы женщин-художниц. В манифесте подчеркивалось, что Орден представляет оккультные идеалы искусства, он тяготеет к католицизму и мистицизму, к легендам, мифам, аллегориям, парафразам великой поэзии, к лиризму. Исключение делалось для возвышенных ренессансных картин и полотен школы Фонтенбло. Пеладан с пафосом провозглашал, что его цель — вырвать сердце из западной души и заменить его любовью к красоте, любовью к идее, любовью к тайне. Он подчеркивал, что деятельность Ордена носит всемирный характер, о чем свидетельствует слово «католический» в его названии.

Организация Салонов, ежегодная публикация их материалов, а также множество публичных лекций о мистицизме, искусстве и эстетике во Франции и за границей не помешали осуществиться основному призванию Пеладана — созданию огромного корпуса трудов философско-эстетического и мистического плана, а также романов и пьес. Он автор около девяноста книг и множества статей. Как я вам уже писала, дорогие собеседники, наиболее фундаментальные среди его многотомных «этопей» (от греч. «нравотворение» — фигура риторики, используемая для описания ситуаций и характеров с опорой на сведения философского, исторического, этического, художественного плана) — «Упадок латинского мира» (21 том), «Упадок эстетики» (17 томов), «Амфитеатр мертвых наук» (7 томов).

В зрелые годы под влиянием своей горячо любимой второй жены, художественного критика Кристины Тейлор, Пеладан оставил свет и былые безумства, посвятив себя служению ее культу. В 1908 г. Французская Академия присвоила ему премию Шарля Бланка. А десять лет спустя он скончался в безвестности.

Философско-эстетические труды Ж. Пеладана отмечены пафосом борьбы против упадка эстетики и латинского мира в целом, противоядием против которого ему представляются идеализм, символизм и мистицизм. «Я рабочий бессмертия, моя родина — это идея… я возглавил идеалистическое направление в искусстве ради обновления латинских искусств» — так характеризовал себя Пеладан в «Прошении на имя Президента Французской республики». Человек страстный, необузданный, нередко прибегающий к вызывающе-полемическому тону, он со всем присущим ему пылом отстаивал величие искусства, приниженного, как он полагал, меркантилизмом и прозаизмом Третьей республики. Резко критикуя, как и другие французские символисты, Ипполита Тэна и Эмиля Золя как провозвестников позитивизма в философии и натурализма в искусстве, он видел в символизме и мистицизме путь к избавлению от уродства современного мира посредством ресакрализации искусства и жизни. В центре его эстетических интересов — сущность эстетики и искусства, миссия художника, природа гениальности, категории прекрасного, возвышенного, трагического, героического и их антипода — безобразного, проблемы канона в искусстве, художественного вкуса и его воспитания, эстетического наслаждения.