Три пары

Проехав всю Уолкинстаун-роуд, она его не заметила. Они развернулись на круговой развязке и поехали обратно. Девочки взвизгнули, когда заметили грузовик в переулке, на тротуаре для пешеходов. Она подъехала к нему сзади, несколько раз посигналила, но в салоне никто не шевельнулся. Необходимость выходить из машины на мучительный холод только усилила ее злость. К тому времени, как она подошла к грузовику, большая часть гневной речи уже пронеслась у нее в голове. Ее не волнует, что сегодня его день рождения. Он не имеет права позволять себе напиваться до потери сознания. Жизнь теперь не крутится лишь вокруг него.

Шэй сидел на водительском сиденье, завалившись на бок, и спал. Дверь была заперта. Она сильно постучала в окно. Он медленно поднял голову, как будто она была наполнена свинцом. Она ошиблась. Несмотря на знакомую вмятину на боку грузовика, она не узнавала этого человека. Половина его лица была фиолетово-черной, волосы слиплись, склеенные запекшейся кровью. Левый глаз выпирал, как лопнувшая слива, щека была разодрана и опухла, а раздвоенная нижняя губа набухла в чудовищном пузыре. В руке он держал гаечный ключ. Из ее горла вырвался какой-то звук. Она обежала грузовик, поскользнулась на льду и упала на четвереньки. Поднялась и распахнула водительскую дверь.

– Шэй, о боже мой, что случилось? – Он уронил гаечный ключ и схватил ее за руку. Это была рука мертвеца, такая холодная. Его футболка была испачкана в крови и разорвана, обнажая грудь. Ни толстовки, ни куртки в кабине она не увидела, поэтому сняла пальто и накрыла его. – Что мне делать, скажи мне, что делать? Мне вызвать «Скорую»?

– Нет! Я в порядке. – Его рот изо всех сил пытался произносить слова.

– Что случилось? Кто это сделал?

Шэй покачал головой и издал гортанный звук, который мог быть смехом.

– Профто отвеви меня домой. Повалуйфта.

– Девочки в машине. Нельзя позволять им видеть тебя в таком состоянии.

Он посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида. Затем протянул руку и достал из бардачка пачку влажных салфеток. Руки его, казалось, были целы и невредимы, и это наводило на мысль, что драка была односторонней. Чтобы стереть кровь с его лица, потребовалась почти вся упаковка. Он отвернулся от зеркала, чтобы посмотреть на нее.

– Тебе нужно в неотложку.

– Никаких кофов. – Он выпрямился, словно пытаясь ее убедить.

– Никаких копов? Почему?

Он открыл дверь и вывалился на улицу, держась лишь за счет опоры на дверную ручку.

– Я хчудмой.

– Подожди. – Ева побежала к девочкам и сказала, что папа поранился, но им не о чем волноваться, все выглядит гораздо хуже, чем есть на самом деле. Когда Шэй сел на переднее сиденье «Фиата», они потрясенно уставились на него и замолчали. Он обернулся и зарычал. Они закричали и схватились друг за друга.

– Не глупите, – сказала Ева. – Пристегнитесь.

Девочки сделали как им было велено. Ева наклонилась над Шэем и застегнула его ремень. Все его тело тряслось. По дороге домой, тщательно избегая неровностей и выбоин, Ева размышляла, не стоит ли ей развернуться и отвезти его в Госпиталь Таллы: она опасалась сотрясения мозга или переломов. Она не могла представить, чтобы Шэй был замешан в чем-то, что оправдывало бы риск для его здоровья. Печка работала на максимум, но он все еще был настолько холодным, что она чувствовала этот холод, исходящий от него. В зеркале она увидела, что девочки держатся за руки. Они не издавали ни звука.

Она включила поворотник:

– Отвезу тебя в Сент-Джеймс.

Их остановил светофор у канала в трех кварталах от дома: поворот налево приведет их в больницу.

Шэй схватился за руль, чтобы не дать ей повернуть:

– Позвони Конору.

Светофор поменялся на зеленый. Ева поехала прямо.

Она набрала для Шэя горячую ванну, помогла ему раздеться и влезть в нее. Его тело было покрыто синяками от ботинка, кулака, захвата. Прошло десять минут, прежде чем он перестал дрожать. Она плеснула ему в лицо водой, чтобы смыть остатки крови. Вода в ванне стала розовой. Девочки принесли ему тапочки. Ева дала ему обезболивающее, теплый сладкий чай и уложила спать.

Конор пришел прямо с работы и принес с собой правильный баланс серьезной профессиональной заботы и дружеской поддержки. Он полностью осмотрел Шэя. Проверил его ребра, зрение, челюсть. Наложил полоски из пластыря на разбитую губу. Посоветовал сделать рентген глазницы и черепа, но признал, что не верит, что они сломаны. Несколько раз он спрашивал Шэя, все ли тот помнит, не мог ли он потерять сознание? Шэй заверил, что чувствовал каждый удар.

– Кто это сделал? Расскажи нам, Шэй, пожалуйста? – спросила Ева. – Ты меня пугаешь.

– И меня, – сказал Конор.

– Пфарни Макдоны.

– Макдона? Господи, что ты сделал? – сказала Ева.

Шэй взглянул сквозь щели опухших век.

– То есть что случилось?

– Они рефыли, фто я рафкачиваю лофку.

Ева увидела, как девочки заглянули в дверь спальни.

– Идите в свою комнату. СЕЙЧАС ЖЕ! – Девочки бросились вон. Ева услышала, как за ними закрылась дверь спальни.

– Да что ты, черт возьми, делал?

Конор вывел Еву из комнаты на кухню и заставил ее сесть.

– У тебя шок. Сделай несколько глубоких вдохов.