Три мушкетера. Том второй

 -- Хорошо, монсиньоръ, а теперь вернемся къ порученію, которое вы хотите возложить на меня, и такъ какъ я продолжаю дорожить довѣріемъ вашего высокопреосвященства и желаю оправдать его, удостойте меня изложить его ясно и точно, чтобы я не могла сдѣлать никакой ошибки.

 Между двумя собесѣдниками на минуту водворилось глубокое молчаніе; было очевидно, что кардиналъ впередъ взвѣшивалъ и обдумывалъ свои выраженія, а милэди напрягала всѣ свои умственныя способности, чтобы понять и запечатлѣть въ своей памяти будущія слова его.

 Атосъ воспользовался этой минутой, чтобы попросить своихъ двухъ товарищей запереть изнутри дверь, и знакомъ подозвалъ ихъ, чтобы они слушали вмѣстѣ съ нимъ.

 Оба мушкетера, любившіе комфортъ, принесли каждый себѣ по стулу, а также и для Атоса. Всѣ трое сѣли, наклонили головы и стали прислушиваться.

 -- Вы поѣдете въ Лондонъ, продолжалъ кардиналъ.-- Пріѣхавши туда, вы отправитесь къ Букингаму.

 -- Я должна замѣтить вашему высокопреосвященству, сказала милэди:-- что послѣ случая съ брильянтовыми наконечниками, въ чемъ герцогь всегда подозрѣвалъ меня, его свѣтлость относится ко мнѣ недовѣрчиво.

 -- На этотъ разъ рѣчь идетъ вовсе не о томъ, чтобы домогаться его довѣрія, а вы явитесь къ нему открыто и честно въ роли посредницы.

 -- Честно и открыто? повторила милэди съ выраженіемъ неописаннаго лукавства.

 -- Да, честно и откровенно, повторилъ кардиналъ тѣмъ же тономъ:-- всѣ эти переговоры должны произойти открыто.

 -- Я въ точности исполню инструкціи вашего высокопреосвященства и только ожидаю ихъ.

 -- Вы явитесь къ Букингаму отъ моего имени и скажете ему, что мнѣ извѣстны всѣ его приготовленія, но что это нисколько меня не безпокоитъ, потому что при первомъ его движеніи я погублю королеву.

 -- Повѣритъ ли онъ, что ваше высокопреосвященство въ состояніи привести въ исполненіе эту угрозу?

 -- Да, у меня есть доказательства.

 -- Необходимо ли, чтобы я могла представить ему эти доказательства?

 -- Безъ сомнѣнія; вы ему передадите, что я опубликую донесеніе Боа-Робера и маркиза де-Ботрю о свиданіи герцога съ королевой у жены коннетабля въ тотъ вечеръ, когда она устраивала у себя балъ-маскарадъ; вы его увѣрите, наконецъ, чтобы онъ нимало не сомнѣвался въ томъ, что мнѣ все извѣстно: онъ былъ тамъ въ костюмѣ Великаго Могола, который намѣревался надѣть герцогъ де-Гизъ и у котораго онъ купилъ его за три тысячи пистолей...

 -- Хорошо, монсиньоръ.

 -- Мнѣ извѣстны всѣ подробности, какъ онъ вошелъ и затѣмъ вышелъ ночью изъ дворца, куда проникъ къ костюмѣ итальянскаго предсказателя и гадальщика; вы ему скажете еще, чтобы онъ не сомнѣвался въ вѣрности моихъ свѣдѣній, что на немъ было надѣто подъ плащомъ бѣлое платье, усѣянное черными блестками, мертвыми головами и костями, крестъ-накрестъ, такъ какъ въ случаѣ, если бы его узнали, онъ хотѣлъ выдать себя за привидѣніе Бѣлой дамы, которая, какъ всѣмъ извѣстно, показывается въ Луврѣ каждый разъ передъ какимъ-нибудь важнымъ событіемъ.

 -- Это все, монсиньоръ?

 -- Передайте ему, что мнѣ также извѣстны всѣ подробности приключенія въ Амьенѣ, что я велю составить изъ него небольшой романъ, ловко, интересно написанный, съ планомъ сада и съ портретами главныхъ дѣйствующихъ лицъ этой ночной сцены.

 -- Я передамъ ему это.

 -- Передайте ему еще, что Монтегю въ моихъ рукахъ, что Монтегю въ Бастиліи, и хотя у него, правда, не нашли никакого письма, но пытка можетъ заставить его сказать все, что онъ знаетъ, и... даже то, чего не знаетъ.

 -- Слушаю.

 -- Наконецъ, прибавьте, что его свѣтлость, поспѣшивъ покинуть островъ Ре, забылъ въ своей квартирѣ нѣкое письмо г-жи де-Шеврезъ, въ особенности компрометирующее королеву, такъ какъ оно не только служить доказательствомъ того, что ея величество можетъ любить враговъ короля, но что она еще составляетъ заговоры противъ Франціи. Вы хорошо запомнили все, что я вамъ сказалъ, не правда ли?

 -- Ваше высокопреосвященство можете сами въ этомъ убѣдиться: ночь въ Луврѣ, вечеръ въ Амьенѣ, арестъ Монтегю, письмо г-жи де-Шеврезъ.

 -- Совершенно вѣрно, совершенно вѣрно; у васъ прекрасная память, милэди.

 -- Но, возразила та, къ кому относился лестный комплиментъ,-- если, несмотря на всѣ эти доводы, герцогъ не уступитъ и будетъ продолжать угрожать Франціи?

 -- Герцогъ влюбленъ какъ сумасшедшій или, скорѣе, какъ дуракъ, сказалъ Ришелье съ глубокой горечью,-- какъ рыцари стараго времени. Онъ и предпринялъ эту войну только для того, чтобы заслужить благосклонный взглядъ своей дамы. Если онъ узнаетъ, что эта война будетъ стоить чести, а можетъ быть и свободы дамѣ его сердца, какъ онъ выражается, ручаюсь вамъ, что онъ очень обратитъ на это вниманіе.

 -- Но все-таки, продолжала милэди съ настойчивостью, доказывавшей, что ей хотѣлось точно знать все, что отъ нея требовалось,-- если онъ будетъ упорствовать?

 -- Если онъ будетъ упорствовать, повторилъ кардиналъ.-- Это невѣроятно!

 -- Это возможно.