Три мушкетера. Том второй

 Д'Артаньянъ дрожалъ до мозга костей, слыша, какъ это нѣжное созданіе упрекаетъ его рѣзкимъ, пронзительнымъ голосомъ, измѣнить который въ разговорѣ ей стоило большихъ усилій, въ томъ, что онъ не убилъ человѣка, къ которому она, повидимому, относилась дружески.

 -- Да я уже и отомстила бы ему, продолжала милэди:-- если бы, не знаю почему, кардиналъ не велѣлъ мнѣ щадить его.

 -- О, да! Но вы, сударыня, нисколько не пощадили ту маленькую женщину, которую онъ любилъ.

 -- Ахъ, да! жену торговца изъ улицы Могильщиковъ! Развѣ онъ еще не забылъ объ ея существованіи? Да, сказать правду, я хорошо отомстила.

 Холодный потъ выступилъ на лбу д'Артаньяна: эта женщина была просто какое-то чудовище!

 Онъ снова сталъ прислушиваться, но, къ несчастію, туалетъ былъ оконченъ.

 -- Хорошо, сказала милэди:-- ступайте къ себѣ и постарайтесь завтра непремѣнно получить отвѣтъ на то письмо, которое я вамъ дала.

 -- Къ графу Варду? спросила Кэтти.

 -- Конечно, къ графу Варду.

 -- Вотъ этотъ господинъ, сказала Кэтти,-- кажется мнѣ, напротивъ, совсѣмъ другимъ, чѣмъ бѣдный г. д'Артаньянъ.

 -- Уходите, сказала милэди:-- я не люблю разсужденій.

 Д'Артаньянъ слышалъ, какъ затворилась дверь, и затѣмъ милэди заперлась на двѣ задвижки; со своей стороны Кэтти такъ тихо, какъ только могла, повернула ключъ у себя въ двери. Тогда д'Артаньянъ отворилъ дверцы шкапа.

 -- Ахъ, Боже мой! совсѣмъ тихо сказала Кэтти:-- что съ вами, какъ вы блѣдны?

 -- Отвратительное существо! прошепталъ д'Артаньянъ.

 -- Молчите, молчите и уходите, сказала Кэтти:-- одна только перегородка отдѣляетъ мою комнату отъ комнаты милэди, и изъ одной слышно все, что говорится въ другой.

 -- Именно поэтому-то я и не выйду отсюда, сказалъ д'Артаньянъ.

 -- Какъ?! сказала Кэтти, покраснѣвъ.

 -- Или, по крайней мѣрѣ, уйду... немного позже.

 И онъ привлекъ Кэтти къ себѣ...

 Это было начало мести милэди. Д'Артаньянъ понялъ, что правы, когда говорятъ, что мщеніе -- божественное наслажденіе. Къ тому же, будь у д'Артаньяна хоть немного затронуто сердце, онъ удовольствовался бы этой новой побѣдой, но имъ руководили только гордость и тщеславіе.

 Впрочемъ, должно сказать ему въ похвалу, что, пользуясь своимъ вліяніемъ на Кэтти, онъ прежде всего постарался узнать отъ нея, что сдѣлалось съ г-жей Бонасье, но бѣдная дѣвушка клялась д'Артаньяну всѣми святыми, что она положительно ничего не знаетъ, такъ такъ ея госпожа посвящаетъ ее только на половину въ свои тайны; одно она можетъ сказать навѣрно, что г-жа Бонасье не умерла.

 Относительно того обстоятельства, вслѣдствіе котораго милэди чуть не потеряла довѣріе кардинала, Кэтти ничего не могла сообщить, но на этотъ счетъ д'Артаньянъ зналъ больше ея самой, такъ какъ видѣлъ милэди на кораблѣ, которому былъ запрещенъ выѣздъ, въ ту самую минуту, какъ онъ покидалъ Англію: онъ догадался, что, безъ сомнѣнія, дѣло шло о брильянтовыхъ наконечникахъ. Но что ему было во всемъ этомъ совершенно ясно, такъ это дѣйствительная, глубокая, закоренѣлая ненависть къ нему милэди за то, что онъ не убилъ ея зятя.

 Д'Артаньянъ на другой день пришелъ къ милэди. Послѣдняя была въ самомъ дурномъ расположеніи духа, и д'Артаньянъ догадался, что причина этого -- неполученіе отвѣта отъ графа Варда, раздражаншее ее. Вошла Кэтти, но милэди отнеслась къ ней очень грубо. Взглядъ, брошенный Кэтти на д'Артаньяна, говорилъ; "видите ли, какъ я страдаю за васъ".

 Впрочемъ, къ концу вечера прекрасная львица смягчилась; она съ улыбкой слушала нѣжную болтовню д'Артаньяна и позволила ему даже поцѣловать руку. Д'Артаньянъ ушелъ отъ нея, не зная, что и думать; но это былъ малый, которому не легко было вскружить голову, и потому, продолжая ухаживать за милэди, онъ составилъ въ своей головѣ цѣлый планъ. Онъ нашелъ Кэтти у дверей и, какъ и наканунѣ, поднялся къ ней въ комнату. Кэтти сильно бранили, обвиняя ее въ безпечности. Милэди не могла объяснить себѣ молчаніе графа Варда и приказала ей придти къ себѣ въ девять часовъ утра, чтобы отправить ему третье письмо. Д'Артаньянъ взялъ съ Кэтти слово, что она придетъ къ нему на другой день и принесетъ письмо; бѣдная дѣвушка обѣщала все, что требовалъ отъ нея ея любовникъ: она точно обезумѣла. Все произошло такъ же, какъ и наканунѣ: д'Артаньянъ заперся въ шкапъ, милэди позвала къ себѣ горничную, раздѣлась, отослала Кэтти и заперла дверь. Какъ и наканунѣ, д'Артаньянъ вернулся къ себѣ домой только въ пять часовъ утра.

 Въ одиннадцать часовъ къ нему пришла Кэтти; у нея въ рукахъ была новая записка отъ милэди. На этотъ разъ бѣдный ребенокъ даже и не пытался противиться д'Артаньяну; она позволила ему дѣлать все, что онъ хотѣлъ, потому что она и тѣломъ и душой всецѣло принадлежала прекрасному солдату.

 Д'Артаньянъ распечаталъ письмо и прочелъ слѣдующее:

 "Вотъ ужъ третій разъ я пишу вамъ, чтобы сказать, что я люблю васъ. Берегитесь, чтобы въ четвертый я не написала вамъ, что я васъ ненавижу. Если вы раскаиваетесь въ своемъ поступкѣ относительно меня, молодая дѣвушка, которая передастъ вамъ эту записку, скажетъ вамъ, какимъ образомъ порядочный господинъ можетъ заслужить мое прощеніе".