Три мушкетера. Том второй

 Такимъ образомъ послѣдовательно переговорили и объ остальной части экипировки, и совѣщаніе закончилось тѣмъ, что прокурорша обѣщала выдать восемьсотъ ливровъ деньгами и доставить лошадь и мула, которые послужатъ къ прославленію Портоса и Мускетона.

 Когда переговоры были покончены, Портосъ простился съ г-жой Кокенаръ, сдѣлавшей попытку удержать его, состроивши ему глазки, но Портосъ сослался на то, что онъ очень занять по службѣ, и прокурорша должна была уступить его королю.

 Портосъ вернулся къ себѣ домой голодный, въ прескверномъ расположеніи духа.

 

VI. Субретка и госпожа

 Несмотря на всѣ упреки совѣсти и мудрые совѣты Атоса, д'Артаньянъ съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе влюблялся въ милэди и аккуратно каждый день отправлялся ухаживать за ней, причемъ самонадѣянный гасконецъ былъ убѣжденъ, что рано или поздно она непремѣнно отвѣтитъ ему взаимностью.

 Придя туда однажды вечеромъ, веселый, какъ человѣкъ, ожидающій исполненія своихъ радужныхъ надеждъ, онъ встрѣтился съ субреткой въ воротахъ. На этотъ разъ хорошенькая Кэтти не удовольствовалась тѣмъ, что только задѣла его мимоходомъ, а взяла его нѣжно за руку.

 -- Отлично, подумалъ д'Артаньянъ: -- вѣроятно, госпожа поручила ей передать мнѣ что-нибудь; она назначить мнѣ какое-нибудь свиданіе, чего не сочла возможнымъ сдѣлать лично.

 И онъ взглянулъ на прелестнаго ребенка съ видомъ несомнѣнной побѣды.

 -- Мнѣ очень хотѣлось бы сказать вамъ два слова, господинъ офицеръ... пробормотала субретка.

 -- Говори, мое дитя, говори, сказалъ д'Артаньянъ:-- я слушаю.

 -- Здѣсь это невозможно: то, что я хочу сообщить вамъ, очень долго разсказывать, и къ тому же это большой секретъ.

 -- Въ такомъ случаѣ какъ же быть?

 -- Не согласится ли господинъ офицеръ послѣдовать за мной? робко спросила Кэтти.

 -- Куда угодно, мое прелестное дитя.

 -- Такъ пойдемте.

 И Кэтти, не выпускавшая руки д'Артаньяна, увлекла его по маленькой темной винтовой лѣстницѣ и, взобравшись ступенекъ на пятнадцать, отворила дверь.

 -- Взойдите, сударь, сказала она:-- здѣсь мы будемъ одни и можемъ переговорить.

 -- Но чья же это комната, мое прелестное дитя? спросилъ д'Артаньянъ.

 -- Моя, сударь; она сообщается съ комнатой госпожи вотъ черезъ эту дверь. Но будьте спокойны, она не можетъ насъ услышать: она никогда не ложится ранѣе двѣнадцати часовъ.

 Д'Артаньянъ бросилъ взглядъ вокругъ себя. Маленькая, чистенькая комнатка, убранная со вкусомъ, была прелестна, но, помимо его воли, взоры его обращались къ той двери, которая, по словамъ Кэтти, вела въ комнату милэди.

 Кэтти догадалась, что происходило у него на душѣ, и вздохнула.

 -- Такъ вы очень любите мою госпожу, сударь?

 -- О, больше, чѣмъ могу это высказать! Кэтти, я отъ нея безъ ума.

 Кэтти вздохнула еще разъ.

 -- Ахъ, сударь, сказала она:-- это очень жаль.

 -- А что жъ ты, чортъ возьми, находишь въ этомъ достойнаго сожалѣнія? спросилъ д'Артаньянъ.

 -- А то, сударь, сказала Кэтти:-- что моя барыня вовсе васъ не любить.

 -- Гм! Развѣ она поручила тебѣ сказать мнѣ это?

 -- О, нѣтъ, сударь, но я сама изъ участія къ вамъ рѣшилась сказать вамъ это.

 -- Благодарю тебя, моя добрая Кэтти, но только за твое участіе, потому что то, что ты мнѣ довѣрила, какъ ты и сама согласишься, не представляетъ ничего пріятнаго.

 -- То есть вы окончательно не вѣрите тому, что я вамъ сказала, не такъ ли?

 -- Подобнымъ вещамъ всегда очень трудно вѣрится, мое прелестное дитя, хотя бы только изъ самолюбія.

 -- Такъ, значитъ, вы мнѣ не вѣрите?

 -- Признаюсь, что пока не удостоишь представить мнѣ какого-нибудь доказательства того, что ты говоришь...

 -- Что скажете вы объ этомъ?

 И Кэтти вынула изъ-за корсажа маленькую записочку.

 -- Это мнѣ? спросилъ д'Артаньянъ, быстро схватывая письмо.

 -- Нѣтъ, другому.

 -- Другому?

 -- Да.

 -- Его имя, его имя! вскричалъ д'Артаньянъ.

 -- Посмотрите на адресъ.

 -- Г. графу де-Варду!

 Воспоминаніе о сценѣ въ Сенъ-Жерменѣ тотчасъ же представилось тщеславному гасконцу, и быстрымъ движеніемъ, какъ промелькнувшая мысль, онъ разорвалъ письмо, несмотря на крикъ Кэтти, испугавшейся при видѣ того, что онъ собирался сдѣлать, или, вѣрнѣе, уже сдѣлалъ.

 -- Ахъ, Боже мой, г. офицеръ, что вы дѣлаете?

 -- Я?!... Ничего, отвѣчалъ д'Артаньянъ и прочиталъ слѣдующее:

 "Вы не отвѣтили мнѣ на мою первую записку; не больны ли вы, или вы уже забыли, какъ вы за мной ухаживали и какіе взоры кидали на меня на балу герцогини де-Гизъ? Пользуйтесь удобнымъ случаевъ, графъ, и не пропустите его!"

 Д'Артаньянъ поблѣднѣлъ; онъ былъ уязвленъ въ самолюбіи и счелъ себя уязвленнымъ въ любви.

 -- Бѣдный, милый г-нъ д'Артаньянъ! сказала Кэтти полнымъ участія голосомъ, снова сжимая руку молодого человѣка.

 -- Тебѣ жаль меня, моя добрая крошка? сказалъ д'Артаньянъ.

 -- О, да, отъ всего сердца, потому что я понимаю, что такое любовь!

 -- Ты знаешь, что такое любовь? спросилъ д'Артаньянъ, посмотрѣвъ на нее въ первый разъ со вниманіемъ.

 -- Увы, да!

 -- Ну, въ такомъ случаѣ, вмѣсто того, чтобы жалѣть меня, ты сдѣлала бы гораздо лучше, если бы помогла отомстить твоей госпожѣ.

 -- А какимъ образомъ вы хотѣли бы отомстить ей?