Три мушкетера. Том второй

 -- Я хотѣлъ бы покорить ее и занять мѣсто моего соперника.

 -- Я никогда не окажу вамъ въ этомъ помощи, г. офицеръ, съ живостью возразила Кэтти.

 -- Почему такъ? спросилъ д'Артаньянъ.

 -- По двумъ причинамъ.

 -- По какимъ?

 -- Во-первыхъ, потому, что моя госпожа никогда васъ не полюбитъ.

 -- Почему ты это знаешь?

 -- Вы до глубины сердца оскорбили ее.

 -- Я! Чѣмъ моіъ я оскорбить ее, когда съ той минуты, какъ я познакомился съ ней, я ползаю у ея ногъ, какъ рабъ; разъясни мнѣ, пожалуйста.

 -- Я скажу это только тому, передъ кѣмъ открою всю мою душу.

 Д'Артаньянъ взглянулъ на Кэтти вторично. У молодой дѣвушки было столько свѣжести и красоты, что многія герцогини помѣнялись бы охотно за это съ ней коронами.

 -- Кэтти, сказалъ онъ:-- если ты хочешь, позволь мнѣ прочитать, что у тебя на душѣ, за этимъ дѣло не станетъ, мое прелестное дитя.

 И съ этими словами онъ поцѣловалъ ее, вслѣдствіе чего бѣдный ребенокъ покраснѣлъ, точно вишня.

 -- О, нѣтъ, вскричала Кэтти,-- вы меня не любите! Вы сами только что сказали мнѣ, что любите мою госпожу.

 -- И это мѣшаетъ тебѣ открыть мнѣ вторую причину?

 -- Вторая причина та, г. офицеръ, сказала Кэтти, сдѣлавшаяся смѣлѣе отъ поцѣлуя, а затѣмъ и ободренная выраженіемъ глазъ молодого человѣка: -- что въ любви каждый стоитъ за себя.

 Только тогда д'Артаньянъ вспомнилъ томные взгляды Кэтти, встрѣчи съ ней въ передней, на лѣстницѣ, въ коридорѣ, прикосновеніе руки каждый разъ, какъ онъ встрѣчалъ ее, и затаенные вздохи, но, поглощенный только однимъ желаніемъ понравиться ея знатной барынѣ, онъ пренебрегалъ субреткой: кто охотится за орломъ, тотъ не обращаетъ вниманія на воробья. Но на этотъ разъ нашъ гасконецъ съ перваго раза понялъ всю выгоду, которую онъ можетъ извлечь изъ любви, въ которой Кэтти такъ наивно, или такъ безстыдно, призналась ему: перехватываніе писемъ, адресованныхъ графу Варду, постоянныя сношенія съ домомъ, свободный входъ во всякій часъ въ комнату Кэтти, смежную съ комнатой госпожи. Вѣроломный, что не подлежитъ сомнѣнію, онъ мысленно жертвовалъ уже молодой дѣвушкой для того, чтобы доброй волей или силой добиться любви милэди.

 -- Такъ ты хочешь, милая Кэтти, чтобы я представилъ тебѣ доказательство моей любви, въ которой ты сомнѣваешься?

 -- Какой любви? спросила молодая дѣвушка,

 -- Любви, которую я готовъ почувствовать къ тебѣ.

 -- А какое же этому доказательство?

 -- Хочешь, я проведу съ тобою сегодня вечеромъ все время, которое я обыкновенно провожу съ твоей госпожой?

 -- О, да, сказала Кэтти, хлопая въ ладоши,-- очень хочу.

 -- Коли такъ, прелестное дитя, сказалъ д'Артаньянъ, усаживаясь въ кресло,-- поди сюда, я хочу сказать тебѣ, что ты самая хорошенькая субретка, какую мнѣ приходилось когда-либо видѣть.

 И онъ такъ нѣжно и такъ убѣдительно увѣрялъ ее въ этомъ, что бѣдное дитя, ничего другого и не желавшее, какъ только вѣрить этому,-- повѣрило... Впрочемъ, къ большому удивленію д'Артаньяна, хорошенькая Кэтти не очень-то скоро поддалась его обольщенію.

 Время въ атакахъ и самозащитѣ проходитъ скоро. Пробило полночь, и въ комнатѣ милэди раздался звонъ колокольчика,

 -- Великій Боже! вскричала Кэтти,-- меня зоветъ барыня! Уйди, уйди скорѣе.

 Д'Артаньянъ всталъ, взялъ шляпу, какъ бы повинуясь, но затѣмъ быстро отворилъ половинки большого шкафа вмѣсто того, чтобы говорить дверь, и спрятался тамъ между платьями и пеньюарами милэди.

 -- Что вы дѣлаете? спросила Кэтти.

 Д'Артаньянъ, заранѣе вынувшій изъ шкапа ключъ, заперся изнутри, ничего не отвѣтивъ.

 -- Заснули вы тамъ, что ли? кричала ей милэди рѣзкимъ голосомъ:-- что вы не идете, когда я звоню?

 Д'Артаньянъ услышалъ, какъ порывисто отворилась дверь, ведущая въ комнату милэди.

 -- Иду, милэди, иду! закричала Кэтти, устремляясь навстрѣчу милэди.

 Обѣ вошли въ спальню, и такъ какъ дверь осталась отворенной, д'Артаньянъ могъ слышать, какъ милэди все еще продолжала бранить горничную. Затѣмъ она, наконецъ, успокоилась, и разговоръ зашелъ о немъ, пока Кэтти помогала раздѣться своей госпожѣ.

 -- Итакъ, сказала милэди: -- я не видѣла сегодня вечеромъ нашего гасконца.

 -- Какъ, сударыня, сказала Кэтти:-- развѣ онъ не приходилъ? Неужели онъ началъ вѣтреничать, не достигши еще счастья?

 -- О, нѣтъ! навѣрно ему помѣшалъ и задержалъ его де-Тревиль или Дезессаръ. Я въ этомъ не ошибусь, Кэтти, и знаю, что этого-то я держу въ рукахъ

 -- Что же вы съ нимъ сдѣлаете, сударыня?

 -- Что я съ нимъ сдѣлаю!.. Будь спокойна, Кэтти, между этимъ человѣкомъ и мною есть что-то, чего онъ не знаетъ... Я чуть не лишилась черезъ него довѣрія его высокопреосвященства... О, я отомщу за себя!

 -- Я думала, что вы, сударыня, его любите?

 -- Я люблю его?! я его ненавижу! Дуракъ, въ рукахъ котораго была жизнь лорда Винтера, и онъ не убилъ его и лишилъ меня трехсотъ тысячъ ливровъ дохода!

 -- Правда, вашъ сынъ -- единственный наслѣдникъ дяди, и до его совершеннолѣтія вы бы пользовались всѣмъ его состояніемъ.