Три мушкетера. Том первый

 -- Мнѣ было страшно скучно, какъ это вы сами сейчасъ замѣтили, и въ карманѣ у меня болтались 75 пистолей, которые вы намъ раздѣлили,-- и я велѣлъ, чтобы разсѣяться, пригласить ко мнѣ наверхъ проѣзжаго дворянина, которому предложилъ сыграть партію въ кости. Онъ согласился, и, честное слово, мои 75 пистолей изъ моего кармана очень быстро перешли въ его карманъ, не считая лошади, которую онъ тоже увелъ. Ну, какъ вы поживаете, любезный д'Артаньянъ?

 -- Нельзя, любезный Портосъ, быть счастливымъ во всемъ, замѣтилъ д'Артаньянъ:-- развѣ вы не знаете пословицы: "кто несчастливъ въ игрѣ, счастливъ въ любви". Вы слишкомъ счастливы въ любви, чтобы игра не мстила вамъ за себя; эка важность, что вы тутъ несчастливы. Развѣ у васъ нѣтъ, счастливый плутишка, вашей герцогини, которая никогда не откажетъ придти вамъ на помощь?

 -- Но видите ли, любезный д'Артаньянъ, я играю очень несчастливо, продолжалъ Портосъ съ самымъ развязнымъ видомъ, нисколько не смущаясь:-- поэтому я и написалъ, чтобы она прислала мнѣ какихъ нибудь 50 луидоровъ, которые мнѣ были положительно необходимы, принимая во вниманіе положеніе, въ которомъ я находился...

 -- Ну?

 -- Должно быть, она была въ своихъ помѣстьяхъ, такъ какъ не отвѣтила мнѣ.

 -- Въ самомъ дѣлѣ?

 -- Да, не отвѣтила. Поэтому я отправилъ ей вчера второе посланіе, еще болѣе убѣдительное, чѣмъ первое. Но однако, наконецъ вы здѣсь, дорогой мой, поговоримъ же о васъ. Сознаюсь, что я начиналъ сильно безпокоиться о васъ.

 -- Кажется, хозяинъ гостиницы держитъ себя прекрасно но отношенію къ вамъ, милый Портосъ, замѣтилъ д'Артаньянъ, показывая больному на полныя кастрюли и пустыя бутылки.

 -- Такъ себѣ, ничего! отвѣчалъ Портосъ.-- Дня три или четыре тому назадъ этотъ грубіянъ подалъ мнѣ, правда, какой-то счетъ, но я его вытурилъ въ шею; и вотъ живу здѣсь и дѣйствую на правахъ побѣдителя; но постоянно опасаюсь осады и, поэтому, какъ видите, вооруженъ съ ногъ до головы.

 -- Однакоже, смѣясь указалъ д'Артаньянъ на кастрюли и бутылки,-- мнѣ кажется, время отъ времени вы дѣлаете вылазки.

 -- Къ несчастію, не я! возразилъ Портосъ.-- Проклятая нога держитъ меня въ постели, но Мускетонъ предпринимаетъ развѣдки у непріятеля и добываетъ припасы. Другъ мой, Мускетонъ, продолжалъ Портосъ,-- видишь, къ намъ подошло подкрѣпленіе и слѣдовательно понадобится добавленіе къ провіанту.

 -- Мускетонъ, обратился къ нему д'Артаньянъ,-- окажи мнѣ услугу.

 -- Какую прикажете?

 -- Сообщи свой рецептъ Плянше. Я вѣдь тоже могу быть осажденнымъ въ свою очередь и не буду въ претензіи, если онъ окружитъ меня тѣми же удобствами, какими ты окружаешь своего барина.

 -- О, отвѣчалъ самымъ скромнымъ то немъ Мускетонъ,-- ничего нѣтъ легче. Нужно быть ловкимъ, вотъ и все. Я былъ воспитанъ въ деревнѣ, а мой отецъ въ трудныя минуты жизни немного занимался браконьерствомъ.

 -- А чѣмъ онъ вообще занимался?

 -- Онъ промышлялъ ремесломъ, которое я всегда находилъ довольно прибыльнымъ.

 -- Какимъ же именно?

 -- Во время войны католиковъ съ гугенотами онъ видѣлъ, что католики во имя религіи изводятъ гугенотовъ, а гугеноты -- католиковъ, поэтому отецъ мой создалъ для себя смѣшанную религію, что позволяло ему быть самому то католикомъ, то протестантомъ. Обыкновенно онъ прогуливался со своимъ мушкетомъ на плечѣ за придорожными изгородями, и когда видѣлъ одиноко идущаго католика, протестантская вѣра немедленно увлекала его. Онъ прицѣливался въ путешественника, и когда послѣдній находился отъ него шагахъ въ десяти, между ними обыкновенно начинались переговоры, почти постоянно кончавшіеся тѣмъ, что путешественникъ, ради спасенія жизни, оставлялъ ему свой кошелекъ. Само собой разумѣется, что когда ему встрѣчался гугенотъ, то его охватывало такое страстное усердіе къ католической вѣрѣ, что онъ не понималъ даже, какимъ образомъ четверть часа тому назадъ онъ могъ сомнѣваться въ преимуществѣ нашей святой религіи; самъ я, сударь, католикъ, а брата моего отецъ, вѣрный своимъ убѣжденіямъ, сдѣланъ гугенотомъ.

 -- А какъ кончилъ этотъ достойный человѣкъ? спросилъ д'Артаньянъ.

 -- О, самымъ несчастнымъ образомъ. Однажды онъ очутился на пустынной дорогѣ между гугенотомъ и католикомъ, съ которыми у него было уже дѣло. Узнавши его, они соединились и повѣсили его на деревѣ, а потомъ пришли похвастаться своей прекрасной выходкой въ кабачокъ ближайшей деревни, въ которомъ мы съ братомъ попивали въ это время вино.

 -- Что же вы сдѣлали? спросилъ д'Артаньянъ.

 -- Мы не помѣшали имъ разсказывать, возразилъ Мускетонъ.-- Потомъ, когда они разстались и разошлись въ противоположныя стороны, мой братъ сѣлъ въ засаду на католика, а я -- на протестанта. Часа два спустя все было кончено; мы распорядились каждый со своимъ какъ слѣдовало, дивясь предусмотрительности нашего бѣднаго родителя, имѣвшаго предосторожность воспитать насъ въ разныхъ религіяхъ.

 -- Дѣйствительно, судя по твоимъ разсказамъ, Мускетонъ, отецъ вашъ былъ, должно быть, не дуракъ. Ты говоришь, что въ тяжелыя времена твой отецъ дѣлался браконьеромъ?