Трактаты. Проповеди

«Павел восстал от земли и с открытыми глазами не видел». Я не могу увидеть того, что едино. Он видел ничто[690]; оно было Богом. Бог есть ничто, и Бог есть нечто. Что — нечто, то также — ничто. Что есть Бог, то есть Он вполне. Посему говорит просветленный Дионисий, — где бы ни писал о Боге, там говорит, — Он есть сверхбытие, Он есть сверхжизнь, Он есть сверхсвет. Он не прилагает Ему ни этого, ни того[691]. И этим он указует, что Он — неведомо что, что находится над этим и тем весьма высоко. Если кто-нибудь что-то увидит или ему придет что-то на ум, то это — не Бог, и не Бог именно потому, что Бог — ни то и ни это. Кто скажет, что Бог тут или там, тому не верьте. Свет, коим является Бог, светит во тьме[692]. Бог есть истинный свет, кто Его должен увидеть, тому надлежит стать слепым, и следует изъять Бога из всякого «нечто». Один учитель говорит, кто рассуждает о Боге с помощью какого-либо подобия, тот рассуждает о Нем непросветленным образом; кто же рассуждает о Боге с помощью ничто, тот рассуждает о Нем, как подобает[693]. Когда душа войдет в Единое и в Нем вступит в полное забвение себя самое, то там обрящет она Бога как в неком ничто. Одному человеку как-то привиделось — а это был вещий сон, — что он стал беременным от ничто, как некая жена ребенком, и в оном ничто родился Бог: Сей стал плодом ничто. Бог родился в ничто. Поэтому Лука говорит: «Он восстал от земли, и с открытыми глазами не видел». Он созерцал Бога, где все вещи — ничто; созерцал все творения как ничто, ведь Бог имеет в Себе бытие всех творений. Он есть бытие, которое содержит в себе всякое бытие.

И иное он имеет в виду, когда говорит: «не видел». Наши учителя утверждают, кто постигает что-то из внешних вещей, в того должно нечто запасть, по меньшей мере, какое-то впечатление[694]. Если я хочу получить образ предмета, скажем, камня, то вбираю в себя самое грубое; его я вбираю извне. Когда же оно пребывает в основании моей души, то существует высочайшим и благороднейшим образом, и оно — не что иное, как образ. Когда моя душа постигает что-то извне, в нее попадает нечто чужое. Когда же я постигну творения в Боге, то внутрь меня ничего не проникнет, ибо в Боге нет ничего, кроме Бога[695]. Постигая в Боге творения, я постигаю (их как) ничто. Он (Павел) видел Бога, в Котором все творения суть ничто.

Третье, почему он видел ничто. — Ничто было Богом. Один учитель говорит: все творения суть в Боге как бы ничто, ведь Он имеет в Себе бытие всех вещей. Он есть бытие, которое содержит в себе всяческое бытие[696]. (Опять же) некий учитель утверждает: нет ничего ниже Бога, как бы ни было сие близко к Нему, во что не попало бы нечто (чужое)[697]. (А другой) учитель считает: ангел узнает сам себя и Бога без посредничества. Если же он познает что-то еще, то сюда примешается нечто чуждое. Здесь все-таки будет отпечаток, как бы мал он ни был. Если нам суждено познать Бога, то это случится непосредственным образом; сюда не сможет попасть чего-либо чуждого[698]. Если мы познаем Бога в оном (Божественном) свете, то сие должно быть обособлено и заключено в себе, без любого вторжения сотворенных предметов. И тогда мы постигнем вечную жизнь вполне непосредственно.

Когда он не видел, то узрел Бога. Свет, коим является Бог, истекает наружу и затмевает всяческий свет. Свет, в котором созерцал Павел, в этом свете видел он Бога и более ничего. Об этом говорит Иов: «Скажет солнцу — и не взойдет, и на звезды налагает печать»[699]. По причине того, что он был охвачен сим светом, он не видел ничего другого, ибо все, что относилось к его душе, было скрыто и покорено светом, коим является Бог, так что ничего другого он не мог воспринимать. И это для нас хорошее наставление: ведь если мы обременены Богом, то мы мало обременяемся извне.