Томас

— Правильный для тебя путь только один, — сказал бай-батыр. — Узнать, кто ты на самом деле, для чего живешь и чего желаешь добиться. Ты обязан всех размазать — это не обсуждается. В этой игре нет тебе равных — под тебя всё строилось. Ну, а когда выиграешь, загадывай любое желание — здесь мы тебе не приказчики. Всё справедливо. Вот только решить, какое оно будет, ты должен заранее, чтобы не начудить, как уже бывало. Мы в этом тебе порука.

Томас усмехнулся про себя — и это всё? Снова выиграть? Но проблема в том, что у Томаса не было особого желания нырять в этот омут. Ему было безразлично. Чувство вины, когда-то щелочью выжигавшее изнутри его душу, ничего в ней больше не оставило. Сейчас он ощущал себя яичной скорлупой, из которой через маленькую дырочку удалили весь белок и желток. Внешне — такой же, как все, а внутри — голый и босый.

— Не понимаю. Нам-то это всё зачем? В чем подвох?

Соловей ответил:

— Каждые сто лет людишки совершают одинаковые ошибки — из века в век одно и то же. Но бывают некоторые изменения. В один цикл спираль может идти вверх, в другой — вниз. Гадание подсказывает, куда будет направляться ход событий. Почти нет никакой разницы, выиграл ты или проиграл, но... Главное слово в данном предложении — почти. Стоило старухе обмануть сложившиеся правила, и мир изменился. Для бритов всё изменилось. В лучшую сторону. Они стали подниматься вверх, а остальные... Век назад ты снес расставленные фигуры, разрушил устоявшиеся веками правила. Отбиться мы смогли, и настало хрупкое равновесие. Если проиграешь, все наши победы, поражения, боль и страдания, не родившиеся младенцы, миллионные жертвы, реки слёз и моря крови — всё это будет напрасным. Эти слова тебе не мог сказать Князь или Тоня, но услышать ты их должен. Всё что произошло — это не твой выбор, но как бы ты ни сопротивлялся, выползти из колеи тебе не по силам. Тебе снова придется крутить этот проклятый барабан, и ничего с этим поделать ты не можешь.

— Но можешь набраться мужества и пройти отмерянный тебе путь до конца, — добавил король Лир. — Тебе пришлось многое пережить, как-нибудь справишься и с этой бедой.

— И мы тебе в этом поможем, — пробасил, словно поставил точку, бай-батыр.

29 Козёл

Некоторое время старики молчали. Снова наполнили рюмки. Томас отставил свою.

— Если все сделано под меня, то в чем тогда проблема? К чему все эти разговоры? Разве я когда-нибудь шел против Князя? Не проще ли сказать, что мне делать?

— Приказать? — спросил король Лир.

— Да.

Горец подвинул рюмку назад к Тихоне.

— Таким, как ты, не приказывают. У кого бессмертная душа — на тех не надавишь. Когда прижмет, вы прислушиваетесь к своей совести, и мы с этим ничего поделать не можем.

Бай-батыр добавил:

— Князь чувствует в тебе сомнения. Но ты должен знать. Во всём, что произошло в последние дни, твоей вины нет. Это Тоня начудила и чуть не смазала наши планы.

Брови Томаса полезли вверх. Соловей хихикнул.

— Доучился б в Коллегии, знал бы.

Он вытянул вперед руку и рядом с полной рюмкой Тихони поставил латунную чернильницу с колпачком в виде шлема Меркурия. Следом появилась каменная статуэтка без головы, но с широким задом и полной торчащей в стороны грудью. Она чем-то была похожа на матрешку, выточенную из камня. Соловей достал из воздуха костяной почерневший от крови наконечник стрелы, кусочек заточенного с краю угля и желтый волчий клык, а король Лир поправил предметы так, чтобы они выстроились в ряд. Он сказал:

— Когда-то давно над нашим краем, лесами, горами, озёрами и реками, болотами и степью, тундрой и тайгой, взошел Узел Apricus, что означает, освещенный, очищенный Солнцем.

Бай-батыр продолжил:

— Вспомни, сколько лет ты провел, постясь: не пил, не знал женщин, по непонятной для тебя самого причине отрешился от мира, словно готовился к чему-то важному, значение чего и сам до конца не понимал. Как только приехал в Городок, тебя закрутили, спеленали и пустили с горы. Чистенькие были подобраны не случайно. Приняли на себя часть твоих старых грехов. Ты им исповедовался, с ними причащался.

Настала очередь говорить Соловью:

— Другой бы на это и внимания не обратил, но Князя не проведешь. Каждый встреченный тобой человек был по отдельности опасен. Помнишь? Сорока-белобока этому дала, этому дала. Поэту, Матери, Витязю, Художнику, Не Ведающему Страха — каждому по-отдельности было отмеряно немало. Вместе в одном городе они ещё сильнее, но если к ним присоединить Монаха, — Соловей к пяти фигуркам прибавил вырезанное из кипарисового ствола распятье, — то получится Сияющий Крест — непобедимая сила... Но... Можно всё переиграть.

Король Лир смахнул распятье на пол и положил перед Томасом карту Таро «шут».