Томас

Король привстал, легко подхватил бутылку и с треском скрутил ей «голову». Разливая по рюмкам чернильного цвета жидкость, он объяснил:

— Традиция проводить гадания раз в сто лет пришла с Востока. Нахватались в походах, но так до конца и не поняли, зачем волхвы там ворожили. А может, наоборот, смогли докопаться, иначе как объяснить непреложное правило, что приглашение на их церемонию может получить только европеец.

Старики потянулись за рюмками. Томас взял свою. Поднес ближе — наливка пахла полынью, корицей и еловыми шишками.

— Давайте, братишки, жахнем, — сказал Соловей и подмигнул Тихоне. — Что там той жизни?

Чокнулись.

Томас подождал, пока все выпьют — старики, запрокинув головы, махом влили Тонино варево в расширепленные беззубые рты. Взяв по краюхе, шумно занюхали и положили хлеб назад на стол. К редиске никто не притронулся. Выпил сам — настойка была не крепче водки, по вкусу похожа на бальзам.

— Так вот, — продолжал король Лир, — в древности монету получали людишки только из тех народов, чьи предки воевали в первом крестовом походе. Четыреста лет назад гадание указало на старушенцию с островов, и с тех пор англичане выигрывали каждый раз.

— Пока не появился ты, — хохотнул бай-батыр.

— Да, — кивнул Соловей.

Король Лир налил по второй. В этот раз никаких слов никто не говорил, пили по чуть-чуть, глоточками, изредка тыкая под нос горбушку.

— С какого края не возьми, тебя пускать не должны были, — объяснял Соловей: — Схизматик. Подданный Николая-Покойника, — получается с Востока. В наших краях о гадании ведь только сказки рассказывали. Известно, к какому племени ты в детстве пристал. Куда людишкам с такой силой тягаться? Теперь скажу, почему им пришлось покориться. Рожден женщиной. Хоть и семинарист, но Коллегию не закончил — получается ни там, ни сям. Мать под запретом, но пергамент на руках — добыт честь по чести. Отец из Варшавы, из католиков. Как тут отказать? Обошел ты их правила.

— Не это главное! — перебил бай-батыр. Его ровное, как блюдо, лицо после выпитого оживилось, щелочки глаз заблестели, редкие волосики на бороде топорщились. — Ты вообще всё всем испортил. С церемонией тянули, потому что островитяне набрыдли. Наконец, разгадали трюк, как они выигрывали, прихватили на горячем. Победить должен был Шульц-средний. Но всё у них сломалось. Пруссак помер, а тут ты нарисовался. Мало того, ещё и выиграл. А потом, словно в издевку, прибавил всем по сто лет. Пруссаки были вправе стребовать своё, но за тебя всё кубло встало горой. На последнем издыхании все старичьё еле доползло до этого Бреста, и вдруг такой подарок! Короче, ты всем услужил. Кроме, естественно, пруссаков.

Томас слушал стариков внимательно. Показная строгость, потом как бы искреннее радушие не обманули его. Соловей, это понятно, вылез из древних северных пущей, как ни хитер, а весь на ладони. Но откуда, из-под какого камня выпрыгнул этот батыр в халате? Горец тоже странный. В чем их выгода? Какой прок от этого разговора Князю? Чего они хотят? Почему Тоня настояла, чтобы он приехал в это место? Томас ожидал всякого, но не пьяных посиделок с дедами, которые любят чесать басни.

— Теперь давай смотреть, что мы имеем, — продолжал Соловей. — Гадание пройдет по нашим правилам, у нас дома и в срок выгодный нам. В зал войти придется тебе — с этим все согласны, а кто был не согласен, того уж, поверь, давно нет — прибрали. Остальные понимают, выиграть у тебя не получится — у людишек пруха не та. Единственно, кто будет упираться до последнего — это пруссаки. Вот такой расклад, дружище.

Томас помолчал, обдумывая услышанное. Отхлебнул половину рюмки.

— Если не рулетка, тогда что?

Король Лир покачал головой.

— Не можем сказать.

— Хорошо, — согласился Тихоня, — но объясните, почему мне надо выиграть? Слишком дорого далась моя прошлая победа, вы не находите? Желание? Да чихать мне на него!

Старики переглянулись. Посерьёзнели. Улыбки стерлись. Король Лир навалился на стол локтями, набычился и, смотря из-под мохнатых бровей, проскрипел строго:

— А ты не плюйся! Князь переживает. Догадывается, чем всё может закончиться. Поэтому позвал нас, чтобы вразумили.

— Предостерегли, — добавил Соловей.

— Наставили на правильный путь, — пробасил бай-батыр. — Кровь-то у тебя горячая.

— Чухонская, — пискнул король в старики вдруг заржали.

Томас усмехнулся — вот, это уже дело! Теперь надо узнать, в чем их выгода. В чем ваша выгода, старики?

— Понятно. Но прежде чем мы продолжим, ответьте мне, о чем вы меня хотите предупредить, предостеречь и куда будет вести путь?

— Предупредить тебя мы должны вот о чем, — сказал король Лир, смахивая рукавом слезы с ресниц. — Ты должен думать не только о себе. Если что-то пойдет не так, за твоё решение придется расплачиваться всем нам. Снова. Но больше всего достанется тем, кого ты любишь.

— Предостеречь от опрометчивых умозаключений, — добавил Соловей. — В этот раз тебе не удастся всё пустить на самотёк, как обычно ты привык делать. Пришло время отвечать, обдумывая каждый свой новый шаг.