Только лучшее

Уже на следующий день миссис Пиппин прибыла с вещами, навела в доме чистоту и порядок, разобрала белье для стирки, нашла среди вещей Алекса новенький костюмчик. Вернувшись с работы, Берни увидел чистенького и причесанного мальчика и девочку в розовом платье и с розовыми лентами в волосах. Но главное, она улыбалась! У Берни ком подступил к горлу: он вспомнил, как увидел ее впервые, когда она потерялась в «Уольфс». Тогда у нее были длинные косички с такими же розовыми лентами, которые миссис Пиппин вплела ей в волосы.

Няня накрыла стол к ужину. Еда была без изысков, простая, но вкусная. Позже она увела Алекса в детскую. К восьме часам вечера в доме был полный порядок, воцарилась тишина, и впервые Берни мог прилечь на диван и ни о чем не думать.

Глава 25

На следующий день после Хеллоуина Берни вернулся с работы и пошел в кабинет просмотреть почту. Из кухни вышла миссис Пиппин, отряхивая с рук муку, улыбнулась и протянула Берни листок бумаги:

– Мистер Файн, вам звонили.

Берни оторвал взгляд от почты и посмотрел на миссис Пиппин. Теперь, когда она появилась в их доме, он возвращался с работы с удовольствием, да и дети ее любили.

– Это был джентльмен. Надеюсь, я правильно записала его имя.

– Я в этом не сомневаюсь.

Она вернулась в кухню, а Берни посмотрел на листок. Поначалу имя мужчины показалось незнакомым, и он направился в кухню уточнить, что еще тот сказал. Миссис Пиппин обваливала в муке рыбу, Джил ей помогала, а Алекс сидел на полу и играл разноцветными кубиками. У Берни защемило сердце: если бы здесь была Лиз, он увидел бы примерно такую же картину. Ему по-прежнему все напоминало о ней.

– Миссис Пиппин, это его имя или фамилия?

– Имя он назвал, только я не успела его записать, – она была занята рыбой и не смотрела на Берни. – Скотт – это фамилия, а зовут его Чендлер.

У Берни екнуло сердце. Он вернулся в гостиную, чтобы еще раз посмотреть на номер телефона. Номер был местный. Очевидно, Чендлер вернулся за новой порцией денег. Берни не собирался ему перезванивать, но в десять вечера зазвонил телефон. Берни снимал трубку с неприятным предчувствием, и оно его не обмануло: звонил Чендлер Скотт.

– Привет!

В его тоне звучала та же напускная веселость, что и раньше, но Берни она не впечатлила. Он холодно сказал:

– Мне казалось, что в прошлый раз я все понятно объяснил.

– Друг мой, я просто оказался в городе проездом.

– Не смею тебя задерживать.

Чендлер захохотал, будто Берни сказал что-то очень смешное.

– Как поживает Лиз?

Берни не хотел говорить ему о случившемся, это не его дело.

– Прекрасно.

– А моя дочка?

– У тебя нет дочери – она моя.

Берни понял, что зря это сказал. Скотт ощетинился:

– Мне помнится иначе.

– Вот как? А что твоя память тебе говорит по поводу десяти тысяч долларов?

На суровый тон Берни Скотт не обратил внимания.

– С памятью у меня все в порядке, но мои инвестиции оказались не слишком удачными.

– Сожалею.

Значит, он действительно опять пришел за деньгами.

– Вот я и подумал: пожалуй, нам стоит еще разок поговорить… Ну, ты понимаешь, начет моей дочки.

У Берни аж скулы свело. Он помнил о своем обещании Лиз и хотел избавиться от этого типа раз и навсегда.

– Скотт, кажется, в прошлый раз я тебе сказал, что это будет разовая сделка.

– Может, и так, друг мой, может, и так, – что-то в его голосе вызвало у Берни острое желание врезать ему по физиономии. – Но, возможно, нам придется сыграть эту партию еще разок.

– Я так не думаю.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что твой кошель похудел?

Берни тошнило от его манеры говорить как мелкий мошенник, кем, собственно говоря, он и был.

– Я же тебе сказал, что больше не играю в подобные игры. Уловил, приятель?

– Тогда как насчет моего визита к дочке?

По-видимому, Скотт неплохо играл в покер.

– Ее это не интересует.

– Заинтересует, если я потащу тебя в суд. Сколько ей сейчас, семь? Восемь?

Он даже в этом не был уверен.

– Какая тебе разница?

– Почему бы тебе не спросить Лиз, как она к этому отнесется?

Это был шантаж в чистом виде. Берни решил, что Скотту стоит узнать, что он больше не сможет играть на чувствах Лиз.

– Никак. Лиз умерла в июле.

Повисло долгое молчание.

– Мне жаль.

На мгновение Скотт даже посерьезнел.

– На этом наш разговор окончен?

Берни даже порадовался, что сказал Скотту о случившемся: может, теперь этот подонок уйдет, – но он очень его недооценил.

– Не совсем. Девочка-то ведь не умерла? Кстати, от чего умерла Лиз?

– От рака.

– Плохо. Но неважно. С Лиз или без, она все равно моя дочь, и, думаю, ты не меньше Лиз мечтаешь, чтобы я исчез. И я с удовольствием это сделаю – за определенную сумму.

– Надолго ли? Еще на год? Нет, Скотт, меня это не устраивает.

– Плохо. Тогда, пожалуй, мне придется подать в суд, чтобы получить право видеться с дочерью.

Берни вспомнил о своем обещании Лиз, но попытался блефовать:

– Иди, Скотт. Делай что тебе вздумается, меня это не волнует.

– За десять тысяч я готов исчезнуть, но могу сделать скидку. Как начет восьми?

У Берни от одной мысли об этом типе мурашки по коже бежали.

– Пошел к черту!