Только лучшее

Маленькая Нэнси Фарелл кивнула и вышла из класса с пригоршней шоколадного печенья, раздумывая по пути над словами Лиз.

Позже в тот же день, когда они с Джил ехали домой, Лиз была совсем без сил, а дочь молча смотрела в окно. Можно было подумать, что она за что-то рассердилась на мать. Уже перед самым домом она вдруг вскинула голову и резко спросила:

– Мама, ты ведь скоро умрешь?

От неожиданности и тона, с каким она это спросила, Лиз в первый момент опешила, а потом поняла, откуда ветер дует: Нэнси Фаррел.

– Дорогая, все когда-нибудь умрут.

Но успокоить дочь было куда сложнее, чем Нэнси, ведь для нее, как и для самой Лиз, это было гораздо важнее.

– Мама, ты знаешь, о чем я. Эта штука… она ведь не действует? Химия, – Джил произнесла это слово, как ругательство.

– Ну… немного помогает.

Но недостаточно, и они все это знали. И после каждого сеанса ей бывало очень плохо. Иногда Лиз даже подумывала, не убивает ли ее химиотерапия еще быстрее, чем сама болезнь.

– Нет, не помогает, – взгляд Джил говорил, что, по ее мнению, мама недостаточно старается.

Лиз вздохнула, паркуя машину перед домом. Она ездила все на том же стареньком форде, который купила еще до замужества, и оставляла его на улице, а в гараж Берни ставил свой БМВ.

– Детка, нам всем очень тяжело. И я очень, очень стараюсь выздороветь.

– Тогда почему ты не выздоравливаешь? – большие голубые глаза наполнились слезами. Девочка вдруг съежилась на сиденье рядом с матерью. – Почему тебе все еще не становится лучше? Почему? – Она подняла на Лиз глаза, полные ужаса. – Нэнси Фаррел сказала, что ты умираешь.

– Я знаю, дорогая, знаю, – у Лиз тоже полились слезы, и она крепко прижала дочь к себе. – Я не знаю, что тебе сказать. Каждый человек когда-нибудь умрет, и может быть, со мной это случится еще не скоро. Это может случиться необязательно из-за болезни. Да что там! На нас, к примеру, может упасть бомба, пока мы тут сидим.

Джил подняла глаза на мать и судорожно вздохнула:

– Так было бы лучше… Я хочу умереть вместе с тобой!..

Лиз обняла ее крепко-крепко, до боли.

– Нет! Не смей даже думать так! У тебя впереди долгая счастливая жизнь.

– Ну почему это случилось с нами?

Джил произнесла вслух вопрос, который они с Берни сами задавали себе много раз, но ответа на него не было.

– Не знаю, дорогая, – чуть слышно проговорила Лиз.

Мать и дочь сидели в машине, крепко обнимая друг друга, не находя слов от безысходности.

Глава 20

В апреле Берни предстояло решить, поедет он в Европу или нет. Раньше он надеялся взять с собой Лиз, но сейчас стало ясно, что это невозможно. Ей уже не хватало сил даже на короткую поездку, такую как в Саусалито в гости к Трейси. Лиз все еще продолжала работать, но теперь только два дня в неделю.

Берни позвонил Полу Берману и сообщил, что не сможет никуда уехать из Сан-Франциско.

Пол ему очень сочувствовал. Это была ужасная трагедия, и каждый раз, когда он говорил с Берни, у него сердце кровью обливалось.

Это был уже второй случай, когда Берни был вынужден пропустить поездку в Европу, но руководство компании отнеслось к этому с пониманием. К тому же, несмотря на тяжелейшее испытание, выпавшее на долю Берни, он отлично выполнял свою работу в Сан-Франциско.

– Бернард, не переживайте, мы пошлем кого-нибудь другого. Я не знаю, как вам только удается это переживать. Если вам нужен отпуск, только скажите.

– Возможно, через несколько месяцев и понадобится. Сейчас пока нет необходимости.

Когда жизнь Лиз будет подходить к концу, Берни не хотел оставлять ее одну, но невозможно предсказать, когда это произойдет. Иногда казалось, что ей лучше, она становилась более жизнерадостной, и это могло продолжаться несколько дней, а потом вдруг резко становилось хуже. Но только Берни начинал паниковать, она вдруг становилась почти прежней. Для него это было пыткой, он не мог понять, то ли это действие химиотерапии, когда наступает ремиссия, и Лиз останется с ними еще какое-то время, то ли ей осталось всего несколько недель, в лучшем случае месяцев. И даже врач не мог это сказать.

– Бернард, как вы себя сейчас чувствуете в Сан-Франциско? Учитывая обстоятельства, я не хочу вынуждать вас оставаться там.

Берни уже несколько лет был для него как сын, и Пол считал, что не вправе заставлять его оставаться в Калифорнии, когда его жена смертельно больна. Но ответ Берни его удивил. Он с самого начала был с ним откровенен – напрямик сказал, что у Лиз рак. Это стало для всех страшным потрясением. Просто не верилось, что прекрасная молодая блондинка, с которой он танцевал на свадьбе Берни всего два года назад, умирает.

– Пол, честно говоря, прямо сейчас я не могу никуда ехать. Если бы вы могли поставить кого-то другого заниматься импортными коллекциями вместо меня и дважды в год ездить в Европу, было бы здорово. Я не хочу срывать Лиз с места. Думаю, это было бы несправедливо по отношению к ней, ведь Сан-Франциско ее дом.