Только лучшее

– Я не хочу тужиться, я хочу домой!

Берни улыбнулся врачу и попросил Лиз дышать чаще.

Следующий дюйм прошел быстрее, чем ожидалось. К четырем часам утра Лиз уже тужилась. С начала родов прошло восемь часов – не очень много, как показалось Берни (он все время говорил с Лиз и подбадривал ее), но ей казалось, что боль терзает ее уже целую вечность.

– Я больше не могу! – вдруг завизжала она, отказываясь правильно дышать. – Мне все равно, что вы сделаете, просто достаньте его наконец из меня!

Лиз плакала, как дитя, и при виде ее страданий у Берни ком подступил к горлу. Он не мог больше смотреть, как она корчится от боли. Но врач воспринимал происходящее совершенно спокойно.

– Разве нельзя ей как-нибудь помочь? – шепотом спросил Берни.

Врач отрицательно покачал головой. Вокруг засуетились медсестры, две женщины в зеленых хирургических халатах вкатили кувез с тепловой лампой, и все вдруг стало реальным. Кувез предназначался для ребенка, который начал выходить. Берни наклонился к самому уху Лиз, уговаривая правильно дышать и тужиться, когда скажет врач.

– Не могу… очень больно.

Она уже теряла силы и кричала не переставая, и вдруг к животным крикам измученной женщины присоединился тоненький писк. Берни увидел, как между бедер Лиз появляется головка малыша, приподнял плечи жены, чтобы она могла видеть это чудо… И вот он здесь. Их сын. Лиз то плакала, то смеялась. Берни целовал ее и тоже плакал. Это был момент торжества жизни, боль была почти забыта. Врач перерезал пуповину и протянул окровавленный комочек Берни. Лиз смотрела на них с родильного стола, и ее била дрожь. Акушерка сказала, что все идет нормально. Лиз обмыли, Берни поднес личико младенца к ее лицу, и она поцеловала бархатистую щечку.

– Имя придумали? – спросил врач, улыбаясь счастливым родителям.

Берни весь сиял, а Лиз с благоговением гладила младенца. Они переглянулись, и Лиз произнесла имя их сына:

– Александр Артур Файн.

– Артуром звали моего деда, – пояснил Берни. Им не особенно нравилось это второе имя новорожденного, но он обещал матери так его назвать. – Александр Артур Файн, – повторил он и наклонился с сыном на руках поцеловать жену. Их слезы смешались, а малыш тем временем уже спокойно спал на руках у отца.

Глава 16

Прибытие в этот мир Александра Артура Файна вызвало в семье переполох, какого там давно не видели. Приехали родители Берни и привезли полные пакеты подарков и игрушек. Бабушка Рут особенно внимательно проследила, чтобы Джил не осталась без внимания, и всячески хлопотала вокруг нее, за что Лиз и Берни были ей благодарны.

– Знаешь, порой именно тогда, когда я понимаю, что не могу выносить свою мать, она делает что-нибудь такое, что не дает поверить, что это та же самая женщина, которая вечно доводит меня до безумия.

Лиз улыбнулась мужу. Рождение крошки Алекса, при котором Берни присутствовал, сблизило их еще больше. Оба все еще находились под впечатлением от пережитого.

– Как знать, может, однажды Джил скажет то же самое обо мне.

– Не думаю.

– Мне бы твою уверенность, – Лиз снова улыбнулась. – Вряд ли я буду исключением… ведь мать всегда мать…

– Не бойся, мы тебе не позволим, – он погладил по спинке Алекса, заснувшего после кормления на груди матери. – Не волнуйся, малыш: если увидим у твоей мамы признаки занудства, я знаю, как с ними справиться.

Он наклонился и поцеловал Лиз, удобно устроившуюся на кровати в светло-голубой атласной пижаме, которую привезла его мать.

Рут подарила невестке кольцо, которое Лу подарил ей по случаю рождения Берни: изумруд в обрамлении бриллиантов безупречной чистоты. Этот жест тронул и Лиз, и Берни.

Его родители пожелали остановиться в «Хантингтоне» и пробыли в Сан-Франциско еще три недели. Каждый день, пока Джил была в школе, Рут помогала Лиз с малышом, а во второй половине дня забирала внучку и водила куда-нибудь поесть вкусненького или заняться чем-то интересным. Для Лиз это было огромным подспорьем: других помощников у нее не было, а когда Берни предлагал нанять прислугу, она отказывалась. Лиз хотела все делать сама: заботиться о младенце, убирать в доме, готовить. «Терпеть не могу, когда посторонние находятся в моем доме!» – говорила она.

Лиз была непреклонна, и Берни уступил, хотя и заметил, что она все еще очень слаба. То же самое ему сказала перед отъездом в Нью-Йорк и мать.

Врач предупреждал, что такое возможно, и Берни предложил Лиз перейти на искуственное вскармливание, но она категорически отказалась.

– Ты говоришь, как твоя мать, – заметила она, нахмурившись. Прошел уже месяц после родов, а она все еще чувствовала слабость. – Для малыша кормление грудью очень важно.

Лиз перечислила главные аргументы приверженцев грудного вскармливания, но Берни это не убедило. Слова матери, что Лиз выглядит очень нездоровой, его встревожили, но он не знал, что с этим делать.

– Не будь такой упрямой!

– А ты не суй нос не в свое дело, – возразила Лиз.

О том, чтобы перестать кормить сына грудью, Лиз и слышать не хотела, а вот непроходящая боль в бедрах ее действительно беспокоила.