Только лучшее

– А? – Скотт сообразил не сразу. – А, да, ты новый муж Лиз.

– Верно. Как я понял, сегодня вы звонили и предложили заключить сделку. – Гроссман предупредил Берни, чтобы не упоминал о ребенке и не говорил, за что деньги, на случай, если Скотт записывает разговор. – Мы готовы обсудить этот вопрос.

Скотту понравилось, что Файн не ходил вокруг да около, хотя было бы занятно поболтать с Лиз, а сразу приступил к делу.

– Тогда, возможно, нам нужно встретиться и обсудить это? – Скотт тоже говорил осторожно, словно чего-то опасался. Может, полиции?

Лиз подумала: одному богу известно, во что Чендлер вляпался на сей раз.

– Думаю, в этом нет необходимости. Мой клиент предлагает вам десять тысяч за полный пакет, один платеж за все предыдущие услуги, единственный и окончательный.

Всем троим был понятен смысл этих слов. На том конце провода повисло долгое молчание. Наконец Скотт настороженно спросил:

– Мне придется что-то подписать?

– В этом нет необходимости.

Берни и хотел бы получить от Скотта расписку, но Гроссман предупредил, что она не будет стоить даже бумаги, на которой написана.

Скотт перешел сразу к делу, и у Берни сложилось впечатление, что ему не терпится получить деньги.

– Как мне передадут их?

«В коричневом бумажном пакете, на автобусной остановке». Берни чуть не рассмеялся, вот только дело было совсем не смешное. И ради их всех, особенно ради Лиз, которой не нужны такие волнения перед самыми родами, он хотел избавиться от этого мерзавца как можно скорее.

– Я буду рад передать их вам сам.

– Наличными?

– Конечно.

Сукин сын! Все, что ему нужно, это деньги, на дочь ему наплевать, как Лиз и подозревала.

– Готов передать их вам завтра.

– Где вы живете?

Хорошо, что хотя бы их адрес не указан в телефонном справочнике! Сейчас Берни был очень рад, что позаботился об этом. Встречаться со Скоттом в своем кабинете он тоже не хотел, лучше где-нибудь в баре или в ресторане, да хоть в дверях. Все это начинало напоминать низкопробный боевик. Берни задумался, какое место встречи предложить.

– Встретимся в «Гаррис» на Юнион-стрит в обеденный перерыв. В полдень.

Бар находился всего в половине квартала от «Уольфс», и, передав деньги, Берни мог зайти домой проведать Лиз.

– Отлично! – радостно и совершенно беззаботно согласился Чендлер Скотт. – До завтра.

Он быстро повесил трубку.

Берни повернулся к Лиз:

– Он согласен.

– Как ты думаешь, это все, что ему нужно?

– Пока – да. Думаю, для него это очень большая сумма, и сейчас он позабыл обо всем остальном. Беда в том, что, как предупредил Гроссман, он может требовать с нас деньги бесконечно, но с этой проблемой придется разбираться, когда она возникнет. – Берни было не по средствам платить Скотту каждый месяц. – Если повезет, к тому времени, когда ему опять понадобятся деньги, мы будем жить в Нью-Йорке, и он не сможет нас найти. Думаю, при переезде не стоит сообщать хозяйке этого дома наш новый адрес или нужно просто ее предупредить, чтобы ни с кем не делилась никакой информацией.

Лиз кивнула. Берни прав: когда они переедут в Нью-Йорк, Чендлер скорее всего не сможет их разыскать.

– Я не хотел назначать встречу в магазине: незачем ему знать, как нас найти.

Лиз посмотрела на мужа с благодарностью и покачала головой:

– Ах, дорогой, мне так жаль, что я втянула тебя в эту историю! Обещаю: верну деньги, как только накоплю.

– Не говори ерунды! – Берни обнял ее. – Завтра мы с этим покончим.

Лиз серьезно посмотрела на мужа. Вспомнив, сколько страданий ей причинил Скотт Чендлер, она вздрогнула и спросила:

– Можешь мне кое-что пообещать?

– Все, что в моих силах.

Берни опустил взгляд на ее огромный живот. Никогда еще он не любил ее сильнее.

– Если со мной что-нибудь случится, ты защитишь Джил от него?

Берни посмотрел на нее и нахмурился:

– Не говори так. – Как все иудеи, он был суеверен, хотя и не до такой степени, как его мать. – С тобой все будет в порядке.

Врач уже предупредил его, что в преддверии родов женщины часто становятся чрезмерно тревожными. Возможно, и с Лиз происходит что-то подобное, а значит, роды не за горами.

– Но ты обещаешь? Я не хочу, чтобы он вообще к ней приближался. Поклянись мне… – Лиз очень разволновалась.

– Ты же знаешь, я люблю Джил как родную дочь. Тебе не о чем беспокоиться.

В эту ночь, лежа в объятиях мужа, Лиз видела кошмарные сны. Берни и сам нервничал, когда на следующий день отправился в «Гаррис» на встречу со Скоттом с коричневым конвертом, в котором нес десять тысяч долларов. Лиз объяснила, что ему нужен высокий худощавый светловолосый мужчина, совершенно не похожий на того мерзавца, которым был.

– Потрясающе! То есть я подойду к какому-нибудь парню, вручу ему конверт, а он даст мне в зубы… или, еще того хуже, возьмет деньги и убежит.