Только лучшее

В июне Берни преподнес сюрприз своим дамам – снял на два месяца дом в Стинсон-Бич. Лиз была в восторге. Дом показался идеальным: спальня для них, спальня для Джил, гостевая комната, огромная просторная гостиная с обеденной зоной и веранда, скрытая от посторонних глаз, где при желании можно было даже загорать нагишом, хотя, конечно, если Джил не было дома. Лиз была просто счастлива. Они решили, что поселятся там на два месяца и Берни будет каждый день приезжать и ездить оттуда на работу, но не прошло и двух недель, как Лиз свалилась с простудой. Лечение не приносило облегчения, и Берни позвонил отцу. Лу рекомендовал хорошего врача и антибиотики. Лиз постоянно чувствовала тяжесть в голове, к вечеру ее тошнило, сил не было. На второй месяц их пребывания в Стинсон-Бич ей немного полегчало, но не настолько, чтобы она могла по-настоящему наслаждаться этим местом, хотя Джил вовсю веселилась, а вечерами бегала по берегу с Берни. Лиз же страдала: едва могла пройти немного по улице, и ее начинало тошнить. У нее даже не было настроения ехать в город подобрать себе платье для премьеры оперы. Еще до отъезда она выбрала черный атласный наряд от Галаноса с открытым плечом и кружевной накидкой. Наконец сразу после Дня труда она все-таки заехала в магазин примерить его, и тут ее ждал сюрприз.

– Какой это размер?

Обычно Лиз носила шестой размер, но платье, которое принесли, оказалось ей мало, она даже не смогла его застегнуть. Продавщица посмотрела на ярлык, потом на Лиз:

– Восьмой, миссис Файн.

– Ну как тебе платье? – заглянул в примерочную Берни. Лиз сердито посмотрела на него:

– Ужасно.

Не может быть, чтобы она поправилась! Правда, она чувствовала недомогание. Надо наконец сходить к врачу, а то через неделю начнутся занятия в школе, и тогда будет сложнее.

– Ты слишком много лопала на побережье?

Берни понял, что Лиз права: молния на боку не сходилась, между ее краями оставалось три-четыре дюйма загорелого тела.

– Можно его расставить? – спросил Берни у стоявшей в сторонке портнихи, которая подгоняла одежду.

Он знал, что платье очень дорогое, и вносить в него существенные изменения было бы сродни святотатству. Лучше было бы заказать другой размер, а это вернуть, вот только теперь у них не осталось времени. Если платье нельзя расширить, то Лиз придется надеть на премьеру что-то другое. Портниха покачала головой, обхватила ладонями талию Лиз и вопросительно взглянула на нее:

– Мадам за лето прибавила в весе?

Эту француженку Берни привез из Нью-Йорка. Она уже давно работала в «Уольфс», а до этого в «Пату», и с Лиз она была знакома: подгоняла по фигуре свадебное платье и наряд к открытию оперного сезона в прошлом году.

– Маргарет, не знаю. Мне не казалось, что я поправилась.

На побережье она носила свободную удобную одежду, трикотажные спортивные костюмы, старые рубашки-балахоны, даже в магазин на примерку надела бесформенное хлопковое платье.

Лиз посмотрела на Берни и вдруг улыбнулась:

– О боже!

– Что с тобой?

Берни встревожился, но Лиз улыбалась. Сначала она побледнела, потом порозовела, расхохоталась и, бросившись Берни на шею, принялась целовать. Он был совершенно ошарашен. Продавщица и портниха тактично удалились из примерочной. Им нравилось обслуживать Лиз, она всегда была любезна, к тому же они с Берни любили друг друга, а с такими людьми всегда приятно иметь дело.

– Дорогая, в чем дело?

Берни озадаченно смотрел на Лиз, а та все еще счастливо улыбалась, несмотря на неудачу с платьем или как раз из-за нее.

– Думаю, антибиотики мне не понадобятся.

– Почему?

– Скорее всего, твой отец ошибся.

– Много ты понимаешь, – возразил Берни.

– Вот именно. Я думаю, это никакой не синусит.

Лиз опустилась на стул и посмотрела на Берни снизу вверх, улыбаясь от уха до уха. И тут он понял. Посмотрел на платье, потом снова на Лиз:

– Ты уверена?

– До этой минуты я даже не думала об этом, но теперь да, почти уверена. Просто пока мы жили на побережье, я как-то не обращала на это внимания.

Лиз только сейчас внезапно поняла, что у нее задержка месячных: так плохо себя чувствовала, что даже этого не заметила.

На следующий день врач подтвердил ее подозрения: она на седьмой неделе беременности. Лиз поспешила в магазин сообщить новость Берни и застала его в кабинете. Как только Лиз вошла, он оторвался от бумаг и с надеждой посмотрел на нее:

– Ну?

Он затаил дыхание, а Лиз с улыбкой выпалила:

– Поздравляю, папочка!

Берни вскочил, с радостным воплем схватил ее в объятия и принялся кружить.

– Ура! Мы сделали это! Ха-ха… Ты забеременела!

Они смеялись и целовались, а его секретарша недоумевала, что там, за дверью, делается. Они не выходили из кабинета довольно долго, а когда наконец вышли, оба выглядели невероятно довольными.

Глава 14