Только лучшее

Впервые в жизни Берни слышал от матери такие нежные слова, обращенные не к нему, и никто не повис у него на шее. В первый момент он испытал странное чувство, сродни обиде, но потом увидел, как девочка бросилась в объятия его матери, и прослезился. После взаимных приветствий все уселись в машину и отправились в Скарсдейл. Они вдруг в одночасье стали семьей, и в этом заслуга Лиз. Она обладала уникальной способностью тронуть сердце любого. В машине он видел, как она улыбается его матери, как после какого-то высказывания Джил они обмениваются понимающими взглядами и смеются. Берни с огромным облегчением сознавал, что его родители ее приняли. Он боялся, что этого никогда не случится, но не мог предвидеть, что на них так подействует новый статус бабушки и дедушки.

– У меня такая же фамилия, как у вас, – гордо объявила в машине Джил, потом серьезно добавила: – И ее гораздо легче писать. Старую мне долго не удавалось написать правильно.

Она улыбнулась, продемонстрировав щель на месте выпавшего зуба, и рассказала бабушке, что зубная фея принесла ей пятьдесят центов.

Рут была явно впечатлена:

– Надо же! Раньше она приносила только десять.

– Это было давно, – важно заявила Джил, потом, целуя Рут, прошептала: – Я куплю тебе мороженое.

Сердце Рут так и растаяло в маленьких детских руках:

– Пока твои мама и папа будут в отъезде, мы с тобой займемся разными интересными делами.

Рут теперь тоже называла Берни папой. Он как-то спросил Лиз, не стоит ли ему официально усыновить Джил.

– К этому нет никаких препятствий: ее отец ею не интересуется, – ответила Лиз. – Но зачем лишние хлопоты? Если она уже носит твое имя, то через несколько лет оно станет законным. А папой она и так сама решила тебя называть.

Берни с ней согласился. К тому же не хотелось без крайней необходимости таскать Джил в суд.

Берни впервые за много лет остановился в родительском доме и с удивлением обнаружил, как это приятно, когда с ним Лиз и Джил. Лиз помогала его матери готовить обед и потом убирать со стола. В тот вечер мать сообщила всего одну печальную новость: их служанка заболела. Но поскольку Хетти всего лишь сделали операцию на ступнях, эта новость сильно не дотягивала до обычных скорбных сообщений Рут об инсультах и инфарктах, и все пребывали в хорошем настроении. Была только одна проблема: когда ночью Лиз пожелала заняться с Берни любовью, он почувствовал себя чертовски неловко и прошептал в темноте:

– А что, если сюда войдет моя мать?

Лиз захихикала:

– Я могу вылезти через окно и подождать на лужайке, пока опасность не минует.

– А что, по-моему, это заманчиво.

Берни повернулся на бок и скользнул рукой под ее атласную ночную рубашку. Они хихикали, возились как дети, целовались и занимались любовью, перешептывались, а потом долго разговаривали в темноте. Берни говорил Лиз, что она изменила всю его семью.

– Я думаю, это заслуга Джил, не моя.

– Скорее вас обеих, – Берни смотрел на жену в лунном свете и чувствовал, как его сердце переполняет любовь. – Ты самая замечательная женщина в мире.

– Лучше Изабель? – поддразнила Лиз.

Берни ущипнул ее за грудь:

– По крайней мере ты не украла мои часы, только сердце.

– И это все? – Лиз очаровательно надула губки, и в Берни снова проснулось желание. Он просунул руку к ней между бедер. – Мсье, у меня на уме кое-что другое.

Берни снова накинулся на нее, и у обоих было ощущение, что их медовый месяц уже начался. Джил не пришла к ним той ночью, что было к лучшему, потому что ночная рубашка Лиз валялась где-то под кроватью, а Берни забыл надеть пижаму.

Утром за завтраком, в халатах, они оба выглядели весьма респектабельно. Рут и Джил налили себе апельсинового сока, и Рут объявила:

– К сожалению, у нас не будет времени отвезти вас в аэропорт. – Бабушка и внучка многозначительно переглянулись, но Джил вовсе не выглядела расстроенной. – Мы идем в мюзик-холл «Радио-Сити», у нас уже есть билеты.

– И это первый день пасхального представления!

От радости Джил была очень возбуждена. Берни покосился на Лиз и улыбнулся. Его мать поступила мудро, подстроив так, что девочка не поедет с ними в аэропорт и не будет плакать, когда они уедут. Безупречный план! Вместо этого Лиз и Берни проводили Джил и помахали ей, когда они с бабушкой сели в поезд, что само по себе было приключением. После концерта дедушка должен был забрать их возле отеля «Плаза».

– Представляешь, – сказала Джил до того, как они с бабушкой уехали, – мы поедем в кебе! Это карета с лошадью. Прямо в Центральный парк!

Только когда они обнимались на прощание, у нее чуть-чуть задрожали губы, но уже через мгновение она радостно болтала с Рут. А Берни и Лиз вернулись домой, захватили вещи и отправились в аэропорт. Их медовый месяц начался.

– Готовы лететь в Париж, мадам Файн?

– Да, мсье.

– Тогда вперед?

Оба засмеялись.

Осмотру Нью-Йорка они решили уделить несколько дней по возвращении. Так будет лучше для Джил, да и для его деловых встреч Берни так было удобнее.