Только лучшее

– Мама, меня не в тюрьму сажают, я всего лишь женюсь. Надеюсь, что в следующем году буду снова жить в Нью-Йорке, и на День благодарения мы соберемся все вместе.

– Ты и эта девица? Как, ты сказал, ее зовут?

Мать посмотрела на него со скорбным видом, притворившись, что забыла имя, хотя Берни точно знал, что она смогла бы пересказать все сведения об «этой девице» в мельчайших подробностях да еще и фотографии описала бы.

– Ее зовут Лиз, Элизабет. И она будет моей женой, постарайся это запомнить.

Берни поцеловал мать и поймал такси, не желая даже на минуту задерживать отъезд родителей.

– Так ты приедешь на День благодарения? – высунувшись из такси, еще раз спросила Рут.

– Нет. Я позвоню, когда вернусь из Парижа.

– Мне нужно поговорить с тобой насчет свадьбы.

– Все уже решено, обсуждать больше нечего. Церемония будет проходить двадцать девятого декабря в храме Эммануэль, потом состоится свадебный завтрак в отеле в Саусалито.

Мать, пожалуй, еще бы спросила, уж не хиппи ли его невеста, но не успела: Лу уже назвал таксисту адрес своего врачебного кабинета, рядом с которым они оставили свою машину.

– Мне нечего надеть.

– Пойди в наш магазин и купи все, что тебе понравится. Я оплачу.

И тут до нее дошло: Берни сказал, что свадьба будет проходить в синагоге.

– Она согласилась на синагогу? – удивленно воскликнула Рут. Ей казалось, что католикам это несвойственно.

– Да, мама, согласилась.

Он коснулся руки матери, и она улыбнулась, но глаза все еще были на мокром месте.

Попрощавшись, она наконец откинулась на спинку сиденья, и такси помчало их прочь, громыхая на выбоинах в тротуаре.

Берни испустил долгий вздох облегчения. Он это сделал.

Глава 10

День благодарения они провели вместе с Лиз, Джил и подругой Лиз Трейси, доброжелательной дамой лет сорока с небольшим. Дети Трейси выросли и разъехались: сын учился в Йельском университете и не горел желанием приезжать домой на каникулы, дочь вышла замуж и переехала жить в Филадельфию. Муж Трейси умер четырнадцать лет назад, но она была одной из тех сильных, жизнерадостных женщин, которые умудряются не унывать, если на них обрушиваются несчастья. Она жила в крошечной квартирке в Саусалито, выращивала цветы, любила готовить, держала котов и большого лабрадора. Они с Лиз подружились, когда та только начинала работать в школе. В те трудные первые годы, когда она осталась с маленьким ребенком на руках и без средств к существованию, Трейси частенько ей помогала. Иногда она оставалась посидеть с Джил, просто чтобы Лиз могла хотя бы иногда сходить в кино. А когда на подругу неожиданно свалилось счастье, Трейси радовалась за нее, как никто другой.

Берни очень нравилась эта высокая худощавая женщина, которая носила туфли на плоской подошве и никогда не бывала в Нью-Йорке. Очень душевная и простая, совершенно далекая от более изысканного мира, в котором вращался он, она считала, что Берни идеально подходит подруге – как ее муж, когда был жив, идеально подходил самой Трейси. Она так и не нашла другого такого же и давно перестала даже пытаться. Ее устраивала простая жизнь в Саусалито, несколько хороших друзей, работа. Она понемногу откладывала деньги, чтобы съездить в Филадельфию, увидеться с внуком.

– Лиз, мы можем как-то ей помочь? – спросил однажды Берни.

Ему было неловко, что он ездит на дорогой машине, покупает стильную одежду, подарил Лиз кольцо с бриллиантом в восемь каратов, а Джил на день рождения – антикварную куклу за четыреста долларов, в то время как Трейси экономит буквально на всем, чтобы съездить к внуку, которого ни разу не видела.

– Не думаю… Она очень гордая и не потерпит, чтобы ее жалели.

Лиз все еще не могла привыкнуть, что ей больше не нужно ни о чем беспокоиться: все заботы взял на себя Берни.

– Может, она хоть взаймы возьмет?

В конце концов, Берни решил сам поговорить с Трейси. Это было в День благодарения, после того как убрали со стола, а Лиз пошла укладывать спать Джил.

– Трейси, я не знаю, как вас об этом спросить.

В каком-то смысле это было труднее, чем разговаривать с матерью, потому что Берни знал, какая Трейси гордая. Но он хотел ей помочь, поэтому решил хотя бы попытаться.

– Берни, вы хотите лечь со мной в постель? Я была бы счастлива, – рассмеялась Трейси, которой никогда не изменяло чувство юмора.

С голубыми глазами и свежей чистой кожей, она относилась к типу женщин без возраста. Из-за любви возиться в огороде ногти ее не знали маникюра. Она часто приносила Лиз цветы, салат, морковь, помидоры.

– Вообще-то я сейчас о другом.

Берни набрал в грудь воздуха и решился. Через мгновение Трейси, уже в слезах, молча взяла его руку и сжала в ладонях. У нее были сильные прохладные руки, обнимавшие когда-то двоих детей и любимого мужа. Каждому хочется иметь такую мать.

– Знаете, Берни, будь это что-то другое: платье, например, или машина, или дом, – я бы отказалась и даже оскорбилась, но я очень хочу увидеть этого малыша… Так что я с радостью возьму у вас деньги, но только взаймы.