Только лучшее

Мать закрыла глаза и обмякла на стуле, и на мгновение Берни подумал, что она в самом деле упадет в обморок. Испугавшись, он повернулся к отцу, но тот лишь спокойно махнул рукой, давая понять, что это пустяк. Мгновением позже Рут открыла глаза и посмотрела на мужа:

– Ты слышал, что он сказал? Ты знаешь, что он делает? Он меня убивает. И, думаешь, его это волнует? Нет, ему все равно.

Она заплакала и устроила целый спектакль, открывая сумочку, доставая носовой платок и промокая глаза. Тем временем на них смотрели люди за соседними столиками, а у их стола стоял официант, ожидая, когда они соберутся заказать ужин.

– Думаю, нам пора что-то заказать, – сказал Берни спокойным тоном. – Очень хочется есть.

Мать возмутилась:

– Есть? Ты… ты сможешь есть? Да у меня сердечный приступ случится прямо за столом!

– Закажи суп, – предложил ей муж.

– Я им поперхнусь и задохнусь.

Берни самому хотелось ее задушить.

– Мама, Лиз чудесная девушка. Уверяю, она тебе понравится.

– Ты уже все решил? Когда свадьба?

– Двадцать девятого декабря.

Он не стал говорить про Рождество, но мать все равно разрыдалась:

– Все распланировано, все организовано… дата… девушка… А мне никто ничего не рассказывает. Когда ты все это решил? Поэтому-то ты уехал в Калифорнию?

– Я познакомился с ней уже там.

– Как? Кто тебя ей представил? Кто это сделал со мной?

Подали суп, и она опять промокнула глаза платочком.

– Я встретил ее в нашем магазине.

– Как? На эскалаторе?

– Черт возьми, мама, прекрати! – Берни стукнул кулаком по столу, так что Рут вздрогнула и люди за соседними столиками тоже. – Я женюсь, и точка. Мне тридцать пять лет. Эту женщину я люблю, и, честно говоря, даже если она буддистка, мне плевать. Она замечательный человек и хорошая мать – для меня этого достаточно.

Он с остервенением принялся за суп, но мать никак не унималась:

– Она что, беременна?

– Нет.

– Тогда к чему эта скоропалительная свадьба? Подожди немного.

– Я ждал тридцать пять лет. Разве этого недостаточно?

Мать вздохнула и со скорбным видом посмотрела на него:

– Ты познакомился с ее родителями?

– Нет, они погибли.

На мгновение Берни показалось, что Рут почти сочувствует Лиз, хотя она ни за что бы не призналась в этом. Вместо этого мать выпрямилась, и если страдала, то молча. Только когда подали кофе, Берни вспомнил о подарке, который принес матери. Он протянул сумочку через стол, но Рут покачала головой и отказалась принять:

– Это не тот вечер, который я хотела бы запомнить.

– Все равно возьми, тебе понравится.

Берни захотелось швырнуть подарок ей в лицо, но мать словно почувствовала его настроение, с неохотой приняла коробку и положила ее на банкетку рядом с собой с таким видом, словно это была бомба с заведенным часовым механизмом.

– Не понимаю, как ты можешь так с нами поступить.

– Потому что это очень важно для меня, – он вдруг почувствовал, что устал, ему надоело лебезить перед матерью, и на него вдруг навалилась тоска. Насколько было бы проще, если бы она могла за него порадоваться и просто поздравить. Он вздохнул, отпил немного кофе и откинулся на спинку стула. – Как я понял, ты на свадьбу не придешь.

Рут опять принялась плакать, только теперь вместо носового платка промокала глаза салфеткой. Посмотрев на мужа, она сказала так, будто Берни с ними не было:

– Он, похоже, не хочет видеть нас на своей свадьбе.

Рут разрыдалась пуще прежнего, и Берни совершенно растерялся:

– Мама, я этого не говорил, просто предположил…

Рут в мгновение ока перестала плакать и резко бросила:

– Не надо ничего предполагать!

Лу погладил ее по руке и посмотрел на сына:

– Это для нее тяжело, но в конце концов она привыкнет.

– А ты, папа? – Берни посмотрел в глаза отцу. – Ты не возражаешь? – Глупо, но ему в каком-то смысле хотелось получить благословение отца. – Она правда чудесная.

– Надеюсь, ты будешь с ней счастлив, – отец улыбнулся и снова похлопал жену по руке. – Думаю, нам пора домой. У твоей матери был тяжелый вечер.

Рут свирепо посмотрела на обоих мужчин и принялась распаковывать сверток, который принес Берни. Открыв коробку, достала сумочку и без энтузиазма заметила:

– Очень мило. Никогда не носила бежевое.

«Кроме как через день», – подумал Берни, но промолчал, не сомневаясь в том, что, когда увидит мать в следующий раз, она будет с этой сумочкой.

– Мне жаль. Я думал, тебе понравится.

Рут кивнула, но ничего не сказала. Берни заплатил за обед, и они вышли из ресторана.

– Когда снова приедешь в Нью-Йорк?

– Не раньше весны. Завтра я улетаю в Европу, потом из Парижа вернусь в Сан-Франциско.

После всего, что претерпел от матери, Берни не чувствовал к ней теплоты.

– И ты не можешь даже на день остановиться в Нью-Йорке? – спросила Рут с сокрушенным видом.

– Нет времени. Мне нужно быть в магазине. Увидимся на свадьбе, если приедете.

Сначала мать ничего не ответила, потом, перед тем как распрощаться, посмотрела на него:

– Я хочу, чтобы ты приехал на День благодарения, в последний раз.

С этими словами она прошла через вращающиеся двери и вышла на улицу.