Только лучшее

Она решила тоже быть с ним честной, должна. Свои собственные трагедии она уже пережила, но у нее остались шрамы, которые невозможно забыть.

– Забавно, – сказал Берни, – но я больше не сгораю от желания вернуться в Нью-Йорк. Первые два года в Калифорнии я только об этом и мечтал. – Он пожал плечами и протянул Мег кружку горячего черного кофе, именно такого, какой она любила. – Так что давай пока не будем об этом думать, ладно?

– Думаю, больно будет в любом случае, – философски заметила Мег с задумчивой улыбкой.

Берни удивляло, как быстро все изменилось. Ради нее он готов был остаться в Сан-Франциско навсегда.

– Ты меня поразил еще в ту ночь, когда приехал с Алексом в больницу, но я думала, что ты женат. По дороге домой я прочла самой себе лекцию о том, что негоже засматриваться на отцов пациентов, это никуда не годится. Правда-правда. Надо остыть.

– Но сегодня ночью ты не показалась мне холодной.

Мег покраснела. Берни сел с ней рядом, в нем опять вспыхнуло желание, он хотел большего, чем мог иметь… Он хотел ее навсегда. Сейчас они жили в сказочной стране любви, но ему этого было мало. Он развязал пояс халата, спустил его с ее плеч, подхватил ее, обнаженную, на руки и понес в спальню. Они опять занимались любовью, на этот раз в постели, потом еще и еще, пока Мег не вспомнила, что пора в больницу на обход.

– Я тебя отвезу.

Меган повернулась к нему, ее кожа была все еще влажной после душа. Глаза Берни сияли счастьем.

– Ты правда хочешь ехать со мной?

Ей очень нравилось, когда Берни был рядом с ней, нравилось делить с ним свою жизнь, но она понимала, что рано или поздно он все равно уедет.

– Мег, я не могу с тобой расстаться, – честно признался Берни, как будто, потеряв одну любимую женщину, не сможет вынести расставания с другой, даже если она оставит его всего на час.

– Чему я очень рада.

Весь уикенд они были неразлучны и все делали вместе: ели, спали, гуляли, выходили на пробежку, смеялись, по три-четыре раза в день занимались любовью. Берни сильно изголодался по любви, сексу и нежности и все никак не мог насытиться Меган, словно торопился восполнить то, чего ему так долго не хватало. Всю следующую неделю он возвращался из города пораньше и заезжал за ней. Всякий раз он приносил какие-нибудь маленькие подарки и деликатесы. Это напоминало ранний период их отношений с Лиз, но все же отличалось. Они оба знали, что это не навсегда. Однажды он уедет обратно в Нью-Йорк, все закончится, но пока у них еще было время, и они не хотели его терять.

В последнюю ночь перед возвращением детей Берни привез бутылку шампанского «Луи Родерер», они вместе приготовили ужин. В ту ночь за нее дежурил Патрик, и они смогли без помех провести ее в объятиях друг друга. Чтобы побыть с Меган, Берни взял на работе выходной, но вечером возвращались дети, так что в четыре часа Берни нужно было ехать в город.

– Ужасно не хочется от тебя уезжать, – сказал он.

На протяжении последних десяти дней они почти не разлучались, и сейчас мысль о расставании с Мег его угнетала. Жить как прежде уже не получится, когда при нем будут дети, особенно Джил. Она очень наблюдательна, ее не обманешь. Они не смогут вместе спать, не нарушая приличий, которые оба признавали. Им придется куда-то уезжать, чтобы побыть вместе, или ему ночевать в ее доме и возвращаться к себе в шесть утра, до того, как дети проснутся.

– Мег, я буду очень без тебя скучать, – с тоской проговорил Берни.

– Я никуда не денусь: буду тебя ждать, – пообещала Мег и поцеловала его.

Ее слова тронули Берни до глубины души. Он заполнил в ее сердце место, которое очень долго оставалось пустым. Меган знала, как сильно любит его – наверное, сильнее, чем готова в этом признаться, – но знала и другое: она не должна строить далекоидущие планы, чтобы потом не было больно.

– Увидимся в следующие выходные, любовь моя.

Они оба знали, что теперь все будет иначе. Берни пообещал звонить ей по вечерам, после того как дети лягут спать, но когда в аэропорту ожидал прибытия самолета, его не покидало ощущение, что он потерял что-то очень дорогое. Ему хотелось побежать обратно к ней и убедиться, что оно все еще там. Но полностью он осознал, что с ним произошло, только когда вернулся домой с детьми и миссис Пиппин. Ему нужно было отыскать коробку со старыми фотографиями бабушки Рут и дедушки Лу: Джил решила оформить альбом им в подарок. Берни открыл гардеробную Лиз, где хранилась коробка, и вдруг у него возникло ощущение, что Лиз стоит там и упрекает его за то, чем они с Меган занимались. Он захлопнул дверь и выскочил из комнаты, так и не взяв фотографии, которые просила Джил. Он больше не мог заходить в гардеробную Лиз.

– У меня их нет.

Его лицо побледнело, хотя под бородой это было не очень заметно. Что он натворил? Как поступил с Лиз? Он что, ее забыл? Он совершил грех, ужасный грех и был уверен, что Бог его накажет за то, что предал Лиз.

– Бабушка сказала, что они у тебя! – настаивала Джил.

– Я их не нашел! – рявкнул Берни и ушел в кухню. – Она сама не знает, что говорит.

– Папа, что с тобой?