Только лучшее

– Мег, я просто поражаюсь, как вы можете работать почти каждую ночь, – сказал Берни. Это не переставало его поражать. – Это, должно быть, очень изнурительно. Вы вкладываете в работу всю душу.

– Почему бы и нет? Мне больше некуда ее вкладывать.

Меган вовсе не выглядела расстроенной. Они уже говорили на эту тему раньше. В каком-то смысле работа заменяла ей семью. Но сейчас, когда она смотрела на Берни, произошло нечто странное: он вдруг утратил способность держаться в рамках, которые сам себе установил. Он всего лишь обнял Мег, но это словно открыло шлюзы, сдерживавшие его желание, и он не смог их закрыть. И, словно это было самым естественным делом на свете, Берни привлек ее к себе и поцеловал. Он целовал ее долго-долго, будто вспоминая давно забытые ощущения, и чем дольше целовал, тем больше это ему нравилось. Когда он оторвался от нее, оба тяжело дышали.

– Берни?

Меган не понимала толком, что происходит, но теперь точно знала только одно: она влюблена.

– Мне следует извиниться?

Берни всмотрелся в ее глаза, но прочел в них только нежность. Тогда, не дожидаясь ее ответа, он снова ее поцеловал.

– За что извиниться?

У нее закружилась голова, а он целовал ее и целовал, крепко прижимая к себе, и не мог остановиться: слишком долго он ее желал, сам того не сознавая, и теперь желание стало сильнее, чем самообладание.

Вдруг Берни отстранился и встал, смутившись: мягкие брюки не могли скрыть его возбуждения.

– Мег, прости меня.

Он глубоко вздохнул и отошел к окну, попытавшись вспомнить Лиз… и не смог, отчего запаниковал. Когда повернулся к Мег, взгляд у него был как у потерявшегося ребенка. Мег подошла к нему и тихо сказала:

– Берни, все в порядке. Никто не причинит тебе боль.

Он обнял ее и вдруг заплакал. Меган прижалась к нему, словно хотела отдать тепло своего тела. Когда Берни поднял голову и посмотрел ей в глаза, на его ресницах еще блестела влага, а лицо было серьезным.

– Мег, я не знаю, что еще чувствую, но знаю, что люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. И я твой друг.

Берни знал, что она говорит правду. Он накрыл ладонями ее груди, потом его руки скользнули по ее плоскому упругому животу вниз, за пояс джинсов. Он желал ее так сильно, что дух захватывало. Берни расстегнул молнию на ее джинсах и стал нежно ласкать ее. Мег закрыла глаза и тихонько застонала. Он поднял ее на руки и понес к дивану. Она не возражала. Там, на диване перед камином, они открывали для себя тела друг друга. Ее кожа казалась золотистой в отблесках пламени, небольшие упругие груди напряглись от его прикосновений, соски затвердели. Мег расстегнула его брюки и сунула руку внутрь. Его плоть жадно откликнулась на ее ласки, он сдвинул в сторону мешавшую одежду, прижался к ее телу и вошел в нее. У нее вырвался возглас желания, и через мгновение уже оба вскрикивали, в их стонах смешались страсть и отчаяние, боль и радость. На пике наслаждения Мег прижалась к нему, и Берни показалось, что вся его жизнь кончилась и началась заново, они вместе воспарили к небесам и вместе упали обратно на землю.

Потом они долго лежали в тишине, Берни, не открывая глаз, нежно гладил Мег, а она смотрела на огонь и думала о том, как сильно любит его.

– Спасибо, – еле слышно прошептал Берни, сознавая, как много Мег ему дала и как отчаянно он в этом нуждался. Даже больше, чем мог себе представить. Теперь ему была нужна ее любовь, ее теплота и ее помощь. Он отпускал Лиз, и это причиняло ему почти такую же боль, как в день ее ухода, а может быть, даже сильнее, потому что теперь это уже навсегда.

– Не говори так… я тебя люблю. Не не думала, что когда-нибудь снова произнесу эти слова.

Берни открыл глаза и, когда увидел лицо Мег, испытал неимоверное облегчение, поверил ей.

– Я люблю тебя, – прошептал он снова.

Он прильнул к ней, как потерявшийся ребенок, и задремал в ее объятиях.

Глава 42

Утром, когда они проснулись, у обоих затекли мышцы, а Меган замерзла. Поначалу они посмотрели друг на друга с тревогой, но увидев, что бояться нечего, оба почувствовали себя счастливыми. Было первое января, Берни пошутил на тему их весьма оригинальной встречи Нового года, и Меган захихикала.

Берни отправился варить кофе, тем временем Мег облачилась в его махровый халат и тоже пришла в кухню. Ее длинные черные волосы пребывали в беспорядке, но это ничуть ее не портило. Она села за стол и подперла руками подбородок.

– А знаешь, ты красивый мужчина.

Меган считала Берни очень сексапильным и никогда ни к кому не испытывала таких чувств, как к нему, но знала, что он легко может разбить ей сердце, сам того не желая. Он еще не оправился от потери жены, к тому же через несколько месяцев вернется в Нью-Йорк, он сам ей это говорил. А Мег достаточно прожила на этом свете, чтобы знать, что порой самую сильную боль могут причинить именно вот такие люди, честные и порядочные.

– О чем задумалась, красавица? Что-то у тебя ужасно серьезный вид.

– Да вот думаю, как буду жить, когда ты вернешься в Нью-Йорк.