Только лучшее

В следующий раз он увидел Меган Джонс на вечеринке в День труда, куда его уговорили пойти. Он почти три года не принимал участия ни в каких мероприятиях, с тех пор как Лиз заболела, и, разумеется, никуда не ходил после ее смерти, но агент по недвижимости, который оформлял для него аренду дома, устраивал в этот вечер барбекю и так настойчиво приглашал Берни, что тот решил зайти ненадолго. Он не знал здесь ни единой души, поэтому чувствовал себя неловко и вдобавок, едва выйдя из машины, понял, что неправильно оделся. В белых брюках и бледно-голубой рубашке, в то время как остальные были в футболках, джинсах, пляжных топах и обрезанных шортах, он ощущал себя белой вороной. Его костюм больше подошел бы для Капри или Беверли-Хиллз, чем для долины Напа, и это смущало. Встретив Берни, хозяин протянул ему пиво и спросил, уж не свидание ли у него после барбекю.

Берни рассмеялся:

– Похоже, я слишком долго никуда не выходил.

Риелтор отвел его в сторону и поинтересовался, не хочет ли он сохранить дом за собой еще на какое-то время. Домовладельцы решили задержаться в Бордо дольше, чем планировали, и им не хотелось бы менять арендатора.

– Вообще-то, Фрэнк, я думал об этом.

Агент, явно довольный, предложил продлевать контракт каждый месяц и заверил, что осенью, когда деревья меняют цвет, долина выглядит еще прекраснее, да и зимой тут тоже неплохо. Цена вполне разумная.

«Продавец всегда остается продавцом», – подумал Берни, мечтая поскорее улизнуть с вечеринки.

– Да, думаю, нам это подойдет.

– Неужели Фрэнк продал вам винодельню? – раздался знакомый голос и звонкий смех, похожий на перезвон серебряных колокольчиков.

Берни обернулся и увидел блестящие черные волосы и такие знакомые голубые глаза. Меган Джонс была сегодня невероятно хороша: загорелая, в белой крестьянской юбке, белых босоножках на веревочной подошве и ярко-красной блузке в цыганском стиле. Он вдруг почувствовал себя неловко. Было куда легче общаться с ней, когда она в джинсах и накрахмаленном белом халате. А сейчас, как ни старался Берни смотреть только в ее глаза, гладкие плечи так и притягивали взгляд. Впрочем, смотреть в эти голубые глаза тоже было не легче: они так напоминали ему те, другие… А вот взгляд Мег был совсем иным, понимающим и дерзким. Она знала себе цену, не смущалась, не пыталась изображать скромницу. Берни приказал себе прекратить на нее пялиться, но понял, что не может.

– Фрэнк предложил продлить аренду дома еще на некоторое время.

Мег заметила, что даже если губы его улыбались, глаза смотрели спокойно и печально и словно предупреждали держаться от него на расстоянии. Его скорбь была слишком свежа, он еще не мог ею делиться. Меган легко это почувствовала, наблюдая за ним и думая о его детях.

– Значит ли это, что вы собираетесь там жить? – поинтересовалась она, пригубив местного белого вина.

– Скорее, приезжать на выходные. Детям здесь понравилось. И Фрэнк говорит, что осенью здесь красиво.

– Этот верно, я здесь поэтому и застряла. Это единственное место в округе, где хоть как-то заметна осень. Листья желтеют точно так же, как у нас на востоке, вся долина окрашивается в желтый и оранжевый. Это правда очень красиво.

Берни старался сосредоточиться на ее словах, но видел перед собой только ее загорелые плечи и голубые глаза. А Мег, казалось, смотрела в самую глубину его глаз, словно пыталась сказать ему что-то важное. Ему захотелось узнать о ней больше. Вообще-то любопытство разбирало его с их самой первой встречи.

– А вас здесь задержали только местные красоты?

Она пожала плечами. Берни глотнул пива, пытаясь скрыть, как его к ней влечет. Это тело с бронзовым загаром так и манило.

Ее глаза озорно блеснули, и через мгновение она залилась мелодичным смехом.

Они непринужденно болтали, и Мег тоже решилась немного его расспросить:

– А как вы оказались в Сан-Франциско?

– О, по прихоти судьбы. В Сан-Франциско открывался филиал сети магазинов, в одном из которых я работал, вот меня и отправили наладить поставки и организовать торговлю. Ну а потом… я тут застрял.

Их взгляды встретились, и она его прекрасно поняла.

– Значит, вы остаетесь насовсем?

Берни покачал головой и снова улыбнулся:

– Нет, не думаю. Вероятно, уже в следующем году я вернусь в Нью-Йорк.

В ее глазах на мгновение промелькнуло сожаление, и Берни неожиданно для себя обнаружил, что ему это понравилось, и вдруг обрадовался, что все-таки принял приглашение Фрэнка.

– А как ваши дети? Им здесь нравится?

– Они оба родились в Сан-Франциско. Алекс еще маленький, а вот Джил, возможно, не захочется переезжать: придется идти в новую школу, заводить новых друзей.

– Она справится.

Меган смотрела на этого привлекательного мужчину и хотела его слушать и слушать. Ей хотелось вытянуть Бернарда из его раковины, поговорить с ним по-настоящему, но она не знала, как.

– Кстати, что за магазин, в котором вы работаете?

– «Уольфс», – просто сказал Берни, словно речь шла о какой-то мелкой лавчонке.