Тьма императора

– Нет, – ответила она осторожно, покосившись на напряженную спину мамы. – Просто знакомый из дворца. Провожал.

– Рыжий, как ты! – продолжала Элиза, и Синтия, вздрогнув, уронила несколько столовых приборов – вилки с ложками посыпались по полу, звеня и подрагивая. София помогла матери их собрать, а выпрямившись, заметила ее взгляд, наполненный тревогой и беспокойством.

«Что мне сделать, чтобы ты не тревожилась?» – вспомнила вдруг София вчерашний вопрос императора и, улыбнувшись, последовала его примеру – обняв маму, шепнула ей на ухо:

– Все хорошо. Вано меня не обидит. Не волнуйся.

Мама только вздохнула. Наверное, не поверила.

Арен сообщил Виктории о том, что завтра на море вместе с ними отправится и София, уже после того, как дети легли спать. И как только он это сказал, от эмоций жены у него сразу заболели голова, желудок и вообще все внутренние органы.

Поставив щит, чтобы не выплеснуть из себя ужин, император уточнил, глядя в злые глаза Виктории:

– Давай-ка повторим еще раз, Вик. На море перенесемся мы все. Я, ты, дети, аньян наших детей, охрана. Кроме того, вместе с нами будет еще Вано Вагариус.

– Что? А он зачем?

– После покушения на Агату глава службы безопасности в нашей компании не будет лишним. Я бы и Гектора захватил, но он, как услышал про солнце и море, позеленел еще сильнее.

Губы жены задрожали, и она, не выдержав, хихикнула.

– Ладно, я понимаю, Вагариус… Но зачем София? – произнесла Виктория почти нормальным голосом. – В конце концов, у нее и так почти не бывает выходных.

Вот это уже было здравое суждение.

– Если мы возьмем с собой Софию, то сможем, например, вместе поплавать. Иначе – только по отдельности. Я уже не говорю о том, что она с легкостью придумает, чем бы таким занять Агату и Алекса на пару-тройку часов, чтобы им было весело и интересно.

– Ладно, – вздохнула Виктория и, к огромному удивлению Арена, сказала: – Ты прав. Если с нами будет София, мы сможем хоть немного расслабиться и отдохнуть.

– Я рад, что ты это поняла, – кивнул император и, подойдя ближе, поцеловал жене руку. – Я пойду к себе.

Виктория чуть покраснела, и Арен, убрав щит, почувствовал ее волнение.

– Ты… я думала, ты останешься. Ты вчера сказал, что завтра…

– Я очень устал за эту неделю, Вик, – произнес он, ничуть не покривив душой. – Очень.

– Я понимаю… – проговорила жена негромко и опустила голову, мазнув его тоской. – Ты совсем не любишь быть со мной. С детьми – да, а со мной…

Арену захотелось спросить, кто же в этом виноват, но он сдержался. На очередной скандал у него никаких сил не было.

– Вик, я провожу с детьми и тобой каждую свободную минуту. Но ты ведь прекрасно помнишь, что я эмпат. Мне жизненно необходимо одиночество.

– Ты можешь поставить щит…

– На то, чтобы его держать, тоже нужны силы, – ответил он устало. – И иногда очень большие. Не куксись, Вик. Хочешь, я зайду к тебе утром?

Она подняла голову – и тоска сменилась ликованием.

– Да. Хочу!

– Хорошо. – Арен легко поцеловал ее в щеку. – Доброй ночи, – произнес он, шагнув в камин.

Конечно, это неправильно. Нельзя так. Но…

Арен усмехнулся, глядя в окружающий его огонь.

Вокруг сейчас не было ничего – только пламя. Следовало бы вернуться в свою комнату. И ложиться спать. И все.

Но в груди что-то сжималось, пульсировало, и сердце болело так, что он вздохнуть не мог.

Отчего? Почему раньше не болело? Нет, иногда болело, но не настолько. Почти не мешало жить. А теперь вот мешает.

Наверное, просто раньше рядом, через несколько комнат от него, не жила София. Милая и светлая София, которая почему-то смогла его полюбить.

Первая из многих.

Из-за чудесно проведенного дня настроение у Софии тоже было чудесным – несмотря на вчерашнее покушение. В конце концов, Агата ведь жива! И тех, кто хотел причинить ей вред, обязательно найдут. Она понятия не имела почему, но, глядя на Гектора Дайда, в это по-настоящему верила.

В том числе из-за своего настроения София, вернувшись во дворец, убедила саму себя в том, что император к ней, конечно, не придет. Вчера было вчера, а сегодня совсем другое дело. Накануне он устал, а сейчас, проведя полдня с детьми, расслабился и думать забыл о Софии. Так что волноваться не о чем.

Она так в этом уверилась, что, когда огонь в камине вспыхнул и заискрился, подумала – ей просто кажется. Моргнула, зажмурилась, открыла глаза – из пламени выходил император.

Сердце забилось, словно дикая птица, пойманная в клетку, страшно захотелось встать, как в детстве – спрятаться куда-нибудь. Например, за штору. Или под кровать.

Но при этом София ощущала радость от того, что император пришел. Глупую, до ужаса стыдную и абсолютно бессовестную радость.

Его величество застыл, не отходя далеко от камина, и улыбнулся, посмотрев на Софию. Она сидела за столом лицом к нему, сжимая в руках карандаш.

– Что рисуешь, Софи?

Голос был спокойным и дружелюбным. Может, он по делу пришел? А не потому что… ну… вот не поэтому, да!

– Я еще не начала рисовать. Хотела… маму с сестрами. И тут вы.

– А! – Император засмеялся. – Так я помешал.

София почувствовала, что заливается краской. Он над ней подтрунивает?..