Тигры Редфернов

Комиссар не стал уточнять, ощущая глубокое разочарование: он-то надеялся, что Лонгсдейл опишет замок Редферна или, на худой конец, упомянет Илару, где пироман ошивается много и часто. Но это же значит, что у Редферна есть минимум три базы в трех странах, и кто знает, вдруг таких баз намного больше?

— А замок? Он вам знаком хотя бы по описанию?

— Я бывал во многих замках, — улыбнулся консультант. — Почти в каждом нашлось с чем поработать. Но, понимаете, Редферн мог полностью его перестроить, и мне уже не узнать замок по описанию.

— И то верно, — вздохнул Бреннон. — Я-то думал, что ваша родственная связь приведет именно сюда…

— Вы полагаете, что я принадлежу к семье Редфернов, но, как я понял, Энджел Редферн родился в конце шестнадцатого века. Даже если вы правы, то я мог никогда его не знать.

— Но вы его знали, — сказал комиссар, пристально глядя на консультанта. — Вы узнали его и попытались задушить там, на корабле.

— Что-о?! — Лонгсдейл подскочил в кресле и в негодовании вскричал: — Я этого не помню! С какой стати мне…

— Его помнит тот, другой, — ответил Бреннон, с удивлением отметив, что еще ни разу не видел Лонгсдейла настолько возмущенным. — Тот человек, которым вы были до процесса. Ваш пес тоже помнит Редферна.

Кусач опустил морду на колено консультанту.

— Я не помню… — потерянно прошептал Лонгсдейл. — Я ничего такого не помню.

— Это вы, Джон, — мягко проговорил комиссар, — тот, кем вы были до превращения. Вы знали Редферна и за что-то очень на него злы. Быть может, за то, что это он привел вас в тот дом на побережье Эсмераны, или за то, что он не помешал процессу.

— Вы говорили, сэр, что все Редферны однажды просто исчезли, — вдруг вмешалась Джен. — Даже показывали мне их родовое древо. Последний ребенок в их семье родился семьдесят пять лет назад. Раз пироман устроил это все в их замке, то, быть может, они узнали обо всем: о нежити, о нечисти, о консультантах — и решили стать частью организации охотников? А если Лонгсдейл или кем он там был выступил против…

— А дети? — спросил Бреннон, у которого от этого предположения мороз пошел по коже. — Куда они дели детей?

— Ну… а куда у вас принято их девать? — пожала плечами Джен. — Может, вырастили и тоже того, в консультанты.

— Что же это за семейство, способное так поступить?

— Если пироман такой, — хмыкнула ведьма, — то откуда нам знать, что его родичи чем-то лучше? Как вы говорите, они поколениями пили воду из магической жилы и могут так сильно отличаться от людей… — Она помолчала, размышляя, и неохотно добавила: — Что, если они были уже больше похожи на нас. Вон пироман старше последнего поколения лет на двести, и то крыша не на месте. Представляете, какие у него потомки?

— Ну, он не совсем чокнутый… — пробормотал Натан: некое здравое зерно в рассуждениях Энджела иногда обнаруживалось. Но если Редферны приняли такое решение, а Лонгсдейл стал изгоем в семье, потому что не согласился, то это многое объясняет…

— Но где они все? — тихо спросил консультант. — Почему оставили свой замок?

— Не знаю. На то могли быть причины…

Лонгсдейл нахмурился и медленно поднял взгляд на комиссара:

— Вы сможете найти Редфернов?

Пес почему-то тихо вздохнул и лизнул руку консультанта.

— А вы хотите их увидеть?

Лонгсдейл долго молчал, напряженно раздумывая, и наконец сказал:

— Да. Хочу.

16 сентября

Маргарет полулежала в кровати, завернувшись в плед, и смотрела в окно. Это ее кровать, и ее комната, и ее подушка — но так странно вновь оказаться здесь, видеть в окно ту же улицу и те же дома по соседству. Вчерашний день едва запомнился девушке: она смутно осознавала, что сперва долго плакала, уткнувшись в мягкую мамину грудь, потом была горячая ванна, какая-то еда — и еще прекрасное лицо в золотом ореоле, а потом Маргарет уснула, крепко держась за руку отца.

«Валентина, — подумала девушка. — Наверное, это была Валентина…»

Она поерзала на кровати. Мама послала горничную в магазин белья, и теперь корсет немилосердно впивался в бока, грудь и спину Маргарет. За полгода она начисто отвыкла от этих дивных ощущений. Слава богу, без кринолина пока обошлось, хотя в юбке и блузке старшей дочери миссис ван Аллен Маргарет было неуютно.

Братья не отходили от нее все утро, и мама с трудом отогнала их, когда у мисс Шеридан от всех новостей уже голова пошла кругом. Маргарет и не подозревала, как сильно выросли младшие за полгода и сколько всего хотят ей рассказать. Папа ничего не рассказывал — молча сидел в кресле рядом, не сводя с дочери взгляда и не выпуская ее руки. Когда Эдвин наконец увел младших, отец спросил:

— Этот человек тебя не обижает? — и она чуть не умерла от стыда.

Папа поседел и постарел лет на десять. Девушка всхлипнула и потянулась его обнять. Отец прижал ее к себе и погладил по голове. Маргарет тихо шмыгнула носом. Она не могла удержать рядом и свою семью, и Энджела — и знала, что ей все равно снова придется выбрать. Но у нее не хватило смелости сказать об этом папе.