Тигры Редфернов

Теперь, когда они дали ей время подумать, Маргарет должна была решить. Она могла остаться в своей уютной маленькой комнате, рядом с мамой и папой, с братьями, с кузенами, с дядями и тетями; но как ни старалась думать только о них, ее мысли вновь и вновь возвращались к Энджелу. Здоров ли он? Добрался ли до врача? Помог ли ему хоть кто-нибудь? Вдруг ему прямо сейчас нужна помощь, вдруг он один, слишком устал или упал без сознания где-нибудь по дороге домой! А если его и лечат — заботятся ли о нем как следует?

Найдет ли она его снова? Увидит ли еще хоть раз? Хотя он и обещал, но…

Маргарет прикусила задрожавшие губы. Воспоминания обо всем, начиная с похищения, сейчас подернулись мраком, из которого, как вспышки пламени, проступали омерзительные картины. Они тревожили ее даже во сне, но вчера она слишком устала, чтобы просыпаться от кошмаров, и только глубже впадала в забытье. Теперь эти кошмары опять окружали девушку, и реальный мир отдалялся, растворяясь в мучительных воспоминаниях, пока кто-то не положил руку ей на плечо и не шепнул:

— Маргарет…

Она взвилась с кровати. Рядом стоял Энджел — все еще слишком исхудавший и бледный для здорового, и Маргарет замерла на месте, страшась к нему притронуться. Вдруг ему все еще худо? Энджел с улыбкой протянул ей руку. Девушка недоверчиво коснулась гладкой кожи там, где еще вчера были раны.

— Не бойтесь, — сказал наставник. — Мне не больно.

Маргарет бережно взяла его руку и прижалась губами к ладони. Энджел вздрогнул, попытался высвободиться, но как же она могла его отпустить? Пульс на запястье учащенно забился под ее пальцами; его ладонь была сухой, теплой, целой… но вдруг все сейчас исчезнет, вдруг он обманывает, чтобы успокоить ее, и там на самом деле только багровые воспаленные рубцы?!

— Я вам объясню, позже, — шепнул Энджел, погладил девушку по щеке и хотел обнять, но Маргарет испуганно отпрянула, при этом накрепко вцепившись в его руку. Ему же будет больно! Наставник мягко высвободился из ее хватки и расстегнул рубашку.

В волосах у него на груди остались полосы гладкой кожи там, где были ожоги. Маргарет коротко, с облегчением вздохнула. Энджел, помедлив, взял ее руку и прижал к своей груди. Девушка ощутила под ладонью стук его сердца, и к глазам вдруг подступили слезы. Остаться здесь — значит больше никогда его не увидеть!..

— Ну же, не надо, Маргарет, — ласково сказал он. — Уже все в порядке. А вы…

Она прильнула к Энджелу и крепко обвила его руками. Он оказался теплый, как большой кот, его собственный еле уловимый запах смешивался с ароматом туалетной воды, и он все еще был такой худой, что ребра проступали под кожей. Маргарет коснулась губами полоски кожи на его груди, и он как-то странно, прерывисто вздохнул. Девушка тут же встревоженно отстранилась, чтобы посмотреть в лицо наставнику. Она едва успела заметить, как изменился за миг его взгляд — нежный, пронизывающий насквозь, алчный, — и губы Энджела горячо прижались к ее губам.

Он сдавил ее в объятиях, как в тисках, и его поцелуи не имели ничего общего с теми, что Маргарет позволяла некоторым своим поклонникам… когда-то очень давно. Жгучие, долгие, больше похожие на непристойные ласки — никто из этих сопливых щенков не целовал ее так безумно и жадно, и никому она не отвечала тем же так, что губы горели. Энджел сжал в кулаке ее волосы, не давая отстраниться и вздохнуть, и она вцепилась в него, когда голова закружилась. Коснуться — скорее! — его лица, и шеи, и груди, — убедиться наконец, что он невредимый, живой, настоящий, рядом, запустить пальцы в густые волнистые волосы, целовать нежные белые веки, ресницы и острые скулы. Ее бросило в жар от горячего тепла, исходящего от его тела…

…и они как-то оказались на кровати. Так сладко ощутить тяжесть его тела, когда он вдавил ее в постель, так безопасно очутиться в тесноте между одеялом и Энджелом! Жаль, у нее не шесть рук, как у мазандранской богини. Вот уж тогда бы она его обняла!

Энджел целовал ее так жадно, словно боялся, что она исчезнет. Вдруг его губы горячо прильнули к ее груди, потому что рубашка почему-то расстегнулась, а его рука прошлась по бедру Маргарет под юбкой и крепко сжала. Девушка от неожиданности дернулась всем телом и слабо вскрикнула.

Энджел замер. Он несколько секунд прижимался к ней, его дыхание жарко щекотало шею и грудь, волосы — щеку Маргарет, а потом пробормотал:

— Нет, хватит, еще рано, — и соскользнул на постель.

Мисс Шеридан осторожно перевела дух и стала застегивать пуговки, понемногу заливаясь краской от корней волос до самой шеи. Тем более что Энджел все еще смотрел на нее из-под полуприкрытых век и даже не думал привести в порядок свою одежду! Как это вообще получилось… Маргарет украдкой дотронулась до припухших губ, поразмыслила и улеглась рядом с Редферном, положив голову ему на плечо. Энджел поцеловал девушку в макушку.

— Еще рано? — спросила она и взъерошила пальцем темные завитки на его груди. Интересно, он так и останется в полосочку?

— Да. Не дразните меня. — Он прижал ее руку.

— Вам неприятно?

— Приятно. Вот потому и не надо.

— Почему?