Тигры Редфернов

Шеф полиции пошуршал бумажками: допрос моряков был зафиксирован Бирном слово в слово. Комиссар мог утешаться лишь тем, что его догадки насчет судьбы «Кайзерштерн» оказались верны, потому что ни один суд не принял бы к рассмотрению этот бред. Да и в какой суд это все нести? В свой? В доргернский? В Отдел республиканской безопасности?

— Раз улик нет, то и уличать не в чем, — подытожил Бройд. Помолчал, сложил в папку листы и спросил: — Полагаете, Ройзман уплыл на… на ручном морском змее?

— Да, сэр.

Шеф тихо вздохнул. Бреннон его не винил: тяжело выслушивать такое от подчиненных, да еще с утра пораньше. Бройд туго завязал шнурки на папке, вручил ее комиссару и приказал:

— Спрячьте и никому не показывайте.

— Расследование завершено, сэр?

— Вы хотите найти Ройзмана. — Бройд проницательно поглядел на Бреннона. — Вы считаете, что он на этом не остановится?

— С чего бы ему останавливаться? У него есть логово, в котором он может отлежаться и гадить оттуда снова.

— Но вы же понимаете, что это уже не будет официальным дознанием?

— Да, сэр, — угрюмо буркнул Натан.

Бройд достал сигару, обрезал кончик и неторопливо раскурил.

— Я не могу этого одобрить, и вы это знаете. Если Лонгсдейл найдет способ прижать Ройзмана быстро и без свидетелей, то дам день-два отгула.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

Бройд отпустил комиссара взмахом сигары, и Бреннон ушел к себе. В кабинете его ждали другие папки с накопившимися делами, а детективы кружили около двери на манер акул, караулящих жертву. Натан заставил себя забыть о Ройзмане, запихнул листы с допросами моряков поглубже в стол и вызывал Ригана, который жаждал наконец доложить о ходе расследования по факту городских беспорядков. Устроенных, кстати, чертовым Ройзманом!

Из пучины дел Бреннон выплыл только часам к трем. Зверский голод выгнал его из кабинета и привел в кафе «Раковина», которое, к удивлению Натана, оказалось открыто, хоть рабочие еще трудились над ремонтом. Однако завсегдатели сохранили верность излюбленному заведению, и комиссар схоронился от скопища сограждан в углу в глубине зала. Марион принесла ему запеченую утку с кашей, Бреннон спросил у девушки, как идут дела, и, ободренный новостями, принялся за утку.

Его мысли тут же вернулись к замку Редферна. Точнее, сперва к Редферну, а потом — к его замку. Когда комиссар дотащил пиромана до спальни, невзирая на его сопротивление и попытки вырваться и показать оружейную, то сурово спросил:

— Вы вообще можете лежать спокойно?

— Могу, но…

— Так какого ж черта не лежите?!

— А когда у меня еще будет шанс наконец вам объяснить…

— Я догадливый. Уже понял, — процедил Натан.

— Так, значит, вы поняли, что я прав?

На этом Бреннон прекратил бессмысленный разговор. Растянувшись на кровати, Редферн с явным облегчением прикрыл глаза и зарылся головой поглубже в подушку.

— У вас есть лекарства? — сухо спросил его Бреннон.

— А вам зачем?

— Мне — низачем, а вот вы без них сейчас загнетесь.

Редферн болезненно дернул уголком рта и молча отвернулся.

— Вам принести этой воды из озера?

— Нет. Идите… идите осмотрите, что вам интересно. — Это определенно далось пироману с трудом. — Я отправлю вас домой, как только немного отдохну.

* * *

Бреннон до сих пор не мог решить, был ли это осторожный знак доверия, или Редферн отослал вынужденного гостя, чтобы никто не видел его собственной слабости. Сейчас комиссар думал, что Энджел наглотался своего зелья даже не ради экскурсии по замку, а просто чтобы выглядеть в глазах «гостя» здоровым живчиком. Собственно, Натан подозревал, что пироман отпустил Пегги домой ровно по той же причине. Ему бы к больной гордости припарку какую приложить, а потом уж зелья глотать…

Но все же Бреннон больше не мог относиться к Редферну как прежде. Даже понимая, что в распоряжении пиромана оказалось два с половиной века, комиссар был восхищен тем, что сделано — и ведь практически в одиночку! Конечно, Энджел не сам мешал раствор и клал кирпичи, но у него не имелось заместителей, отделов с детективами и полицейских, как у Бройда, к примеру. Вернувшись в лаборатории, глядя на уходящую на два этажа вниз лестницу, Бреннон лишь дивился тому, как эта мысль вообще пришла пироману в голову, — и упорство, с которым он воплощал ее в реальность, поражало.

Комиссар спустился на второй подземный этаж. Он шел мимо комнат, сверкающих от электрических бликов на новеньком оборудовании, — казалось, эти помещения вот-вот наполнятся людьми, вышедшими лишь ненадолго. Но этих людей еще не было — а пироман по какой-то причине считал, что Бреннон сможет их собрать, организовать их работу, добиться результатов… но кто же научит их не бояться?

Из всего, что могло помешать (неведение, недоверие, скептицизм, насмешки), единственно важным было одно — страх. Натан не знал, где найти столько людей, способных единожды взглянуть на ифрита и не свихнуться. А Редферн хотел заставить их жить так каждый день. Вести жизнь настолько далекую от нормальной, что этого и не представить…