The show must go on

- А, ну да, оно и видно, - с плохо скрываемым облегчением отозвался Вадик. – Так это, тогда в

следующий раз?

- Ага. В следующий раз.

Он проводил взглядом бочком отступившего бандита, поднял глаза к потолку, отдавая себе отчет, что все – вообще все – в зале смотрят на него, и крутанул шеей, хрустнув позвонками. С

удовольствием потянулся, подхватил брошенное на рычаге тренажера полотенце и пошел в

раздевалку.

И только там, убедившись, что один у шкафчиков, замер и закрыл глаза.

Вадик, бандит, словно родом из лихих девяностых, отступил перед ним, Волком. Отступил на

глазах всего зала, и Элины тоже.

Элина. Не из тех женщин, которые нравились Сержу. Он любит мягких, нежных, а у нее все тело

жесткое, накаченное, перевитое жилами, и мягок один только рот, который так хорошо было бы

укусить, рвать зубами, чтобы чувствовать во рту металлический привкус крови. Намотать на руку

шелк волос и ударить головой в стену, чтобы развязались узлы мышц и твердое жесткое тело

стало податливым, горячим, просящим…

Серж заморгал, затряс головой. Образ был таким ярким… возбуждающим.

В животе шевельнулся страх, морозным ветерком коснулся пылающего лица, остужая, возвращая

на землю.

О чем вообще он думает?

Это наркотики, сказал себе Серж. Наркотики, недосып и мандраж перед премьерой. Просто все

сошлось в одно. Сам Серж ведь нормальный. Он не хочет причинять боль женщинам, вырывать

горло бандитам и сердца охранникам букмекерских контор. Это просто роль, наркотики и

недосып. Надо успокоиться, взять себя в руки и отвести домой, спать.

И застегнуть пальто, чтобы скрыть эрекцию.

Окончательно его отпустило только в метро. Спустившись по эскалатору, Серж наконец

успокоился. Все к лучшему – премьера послезавтра, завтра последняя репетиция, а потом

выступление, и все – роль можно будет отпустить. Конечно, что-то от нее останется, так всегда –

осколки сыгранных ролей навсегда застревали в его душе. Но основное безумие схлынет, и он

больше не будет пугать людей… и себя самого.

В ожидании поезда Серж рассматривал рекламный плакат оператора сотовой связи. Миловидная

девушка, в платье известных всей стране корпоративных цветов, держала смартфон, вверх от

которого плыли облачка сообщений, уведомляющие потребителей об акциях, тарифах и прочих

выгодах оператора.

Девушка, совсем юная, чем-то неуловимо смахивала на его начальницу – все еще стройную и не

старую, но растерявшую всю миловидность стервозную тетку. Модель на плакате была, конечно, красивее и горячее, но сходство прослеживалось. Забавно, он никогда об этом не думал, а ведь у

его начальницы грудь побольше, чем у этого цыпленка. Зато у этой острее, молодая, торчащая

грудь, с дерзко нацеленными вперед сосками…

Глядя на плакат, Серж мысленно снял платье с девушки, а потом и белье. Усмехнулся, обводя

взглядом обнаженное тело, и понял, что видит все это в реальности.

Голая девушка держала смартфон, от которого вверх плыли облачка сообщений.

Волк заморгал, вытащил руку из кармана и ущипнул себя за запястье.

Ничего не изменилось.

Прибыл поезд, и он зашел в вагон, размышляя, что за примеси такие были в мефедроне. Всю

дорогу настороженный Серж ожидал новых галлюцинаций, но либо их не было, либо… он их не

распознал.

Добравшись домой, Серж включил свет во всех комнатах, упал на диван и щелкнул пультом.

Плазма на стене использовалась в основном для просмотра порно, и редко когда в одиночестве, но сейчас ему хотелось отвлечься.

Он попал на новости. Молоденькая журналистка на экране захлебывалась восторгом, смакуя

подробности так удачно подвернувшегося эксклюзива. В кадре – знакомая станция.

Та самая, с которой Серж уехал не так давно.

Волк сел ровнее и уставился на экран, чувствуя, как брови самопроизвольно поднимаются, стремясь куда-то к линии волос.

В метро гремел набирающий обороты скандал. Вокруг рекламного плаката толпились люди:

кипевшие возмущением обыватели, ничего не понимающие туристы, азартно сверкавшие

вспышками фотоаппаратов, и восторженная гогочущая молодежь.

Спешно примчавшийся кризис-менеджер мобильного оператора, бледный и взъерошенный,

кричал о кознях конкурентов и непричастности компании. Мелькали робы работников метро, но

как всегда был не на месте тот самый-важный-человек, кто мог бы взять на себя ответственность

за снятие рекламного плаката, вызвавшего скандал и теперь сверкавшего в кадре обнаженным

телом юной модели.

Серж снова ущипнул себя за руку, сильно, оставив красные выемки от ногтей на коже, и ойкнул от

боли. Покачал головой, выключил телевизор и пошел на кухню, по пути достав сигареты из

кармана пальто.

Не включая свет, приоткрыл окно и закурил. Огонек тлеющей сигареты наводил мысли об адском

пламени.

Нормально все. Не было галлюцинаций. На плакате – обнаженка. А то, что сначала он увидел на

модели платье корпоративных цветов оператора… Ну, пишут же про стандартный

психологический эффект подмены образов, когда мозг создает вязь знакомых визуальных

деталей, и опирается на него, предохраняя сознание от шока. Видимо, так все и вышло.

Где-то внутри, в животе, образовался неприятный желейный ком. Он мелко подрагивал,