The show must go on

изгибы бедра и груди, скользнул ближе, хватая за плечи и прижимая к себе спиной. Сквозь

водолазку почувствовал, как по телу ее прошла мелкая дрожь.

Коса, перекинутая на грудь, мешала. У Вики красивая длинная шея… Он вскинул руку, словно

копье, приковывая жестом внимание своего визави. Провел свободной ладонью по животу Вики, и положил обе руки на грудь, отбросив косу в сторону.

Девушка возмущенно пискнула и дернулась, но Серж не отпустил, коротко рыкнув.

- Так, так! Хорошо! – воодушевленно заорал из зала Ганди. – Вика, что ты жмешься, как монашка!

Насиловать такую курицу никто не захочет! Ты же тоже чувствуешь присутствие Асмодея, он –

воплощенная похоть! Возбуждение нахлынуло на тебя! Ты забываешь о важности деловой

встречи и этикете, все что тебе хочется, - чтобы этот нелепый тип в костюмчике повернул тебя

задницей к себе и оттрахал так, как гориллы в зоопарке ебут друг дружку! Давай, девочка!

Вика, дрожавшая не переставая, расслабилась, тело в руках Сержа стало горячим, плавясь под его

ладонями.

Репетиция прошла хорошо. Сцену двойного соблазнения его Асмодей отыграл с блеском. Андрей

тоже наконец-то раскрепостился, раскраснелся, изображая на сцене изнасилование с убийством –

Серж знал, что он давно неравнодушен к Вике, но та интересовалась только девушками.

До сегодняшнего дня, после которого на сцене в наэлектризованном эмоциями воздухе еще

оставался запах ее возбуждения. Растерянная, девушка отошла в сторону и села на край, свесив

ноги. Украдкой она косилась на Сержа, которого никогда не воспринимала в таком…

неожиданном ракурсе.

Серж усмехнулся, застегнул пальто и отправился домой, игнорируя Вику. Сейчас его гораздо

больше интересовал жидкий огонь, кипящий в венах Асмодея.

Ночь была беспокойной. Сон навалился на грудь, как нетерпеливый душитель, стоило только лечь.

Несколько раз Волк просыпался от приступов удушья и панического страха, но тут же, не успев

зацепиться за реальность, снова проваливался в вязкую темноту рваного сна. Там шелестели

крылья летучих мышей, воняло серой и одна за одной падали в сизую пустоту реплики для роли

Асмодея. И пустота содрогалась, раскрываясь кровавыми прожилками.

Звон будильника резанул лезвием, Серж подпрыгнул и сел на постели, тяжело дыша, словно

после бега. Одеяло скрутилось где-то в ногах, подушка свалилась на пол, простынь темнела

пятнами пота.

Он судорожно потянулся к тумбочке, сбил стакан с водой, с горестным звяканьем покатившийся

по полу. Схватив смартфон, Серж отключил будильник и тут же открыл гугл-документ, торопливо

записывая реплики из сна, жгучими черными шмелями гудевшие в голове.

Только когда их там не осталось ни одной, Серж отложил смартфон, провел рукой по лицу, пытаясь стереть следы тяжелой ночи. Он чувствовал себя совершенно разбитым, все тело ломило, виски простреливали болью. Простыл вчера, что ли?...

Но чувство глубокого удовлетворения, охватившее его при перечитывании реплик, весило много

больше досадного самочувствия.

- Это идеально, - прошептал Серж, и торжествующе вскинул руки в победном жесте. – Идеально!

На чистом энтузиазме он добрался до ванной, где силы кончились. Актер сполз спиной по стене, сел на пол и помотал головой, констатируя, что чувствует себя просто отвратительно. И отгул взять

нельзя – и так на работе косятся с неодобрением.

Зато у него есть Асмодей, устало подумал Серж. Зато есть сцена, «Соль», еще немного – и он

уволится с офиса. А пока…

С трудом подняв себя на ноги, он открыл зеркальную дверцу шкафчика, вытащил банку из-под

зубного порошка, в котором давно не было зубного порошка как такового, и насыпал дорожку на

небольшое зеркальце, лежавшее на раковине. Выровнял лезвием и вдохнул, привычно зажимая

другую ноздрю.

Эйфория и долгожданный прилив сил пришли через несколько минут. Блестя глазами, Серж

собрался, живо упаковавшись в строгий костюм и другое, более скучное, пальто, и отправился на

работу.

Вышел он рано, и потому решил пройтись пешком на пару станций. Было раннее утро, улицы

постепенно наполнялись людьми – хмурыми со сна, сосредоточенными или просто сонными.

Глядя на пухлощекую девицу, бредущую, спотыкаясь, от дальнего подъезда, Серж представил

вдруг – схватить за горло и бросить на асфальт, чтобы эти припухшие со сна глаза удивленно

распахнулись, навалиться сверху и взять ее, сжимая пальцы на горле, чтобы смешались

удовольствие, страх и приближение смерти…

Он облизнулся, поймал себя на этом и моргнул, удивляясь странным мыслям. Слишком ушел в

роль? Возможно. Но это только на руку, премьера все ближе, а неадекватные желания вполне

можно перетерпеть, Серж же никогда не был агрессивен и вполне себя контролирует.

Добравшись до работы, он уже не был так в этом уверен. Встречавшиеся по пути люди будили

внутри странный голод – голод до боли и страха, до секса в его темной ипостаси. Несколько раз

ему казалось, что он слышит чужие мысли, чувствует чужие эмоции. Раздражение студентки, которую пристыдили, заставив уступить место бабуле. Ее мнение, что старая вешалка могла бы и

постоять, ведь ее век уже прожит. Собственное отвращение как реакция на эти мысли, и желание