Теплый дом. Том II: Опекун. Интернат. Благие намерения. Детский дом (записки воспитателя)

Месяц на исходе, а подкрепление в виде начальника лагеря не спешит. И никаких вестей из детского дома.

От постоянной духоты у меня не переставая болит голова. Нервы гудят, как высоковольтная линия. Все идет вкривь и вкось. Но хилая надежда теплится — может, не акклиматизировались еще?

Ирина Дмитриевна мне искренне сочувствует, но портить отношения с ребятами не желает.

— Витенька, ну что же ты?.. Олег, ай-я-яй!

И все. Укоризненный взгляд и милая улыбка…

В июле стала съезжаться местная учащаяся молодежь. Тут-то и началось! Уследить за прекрасной половиной не стало никакой возможности. Только стемнеет — тут же разбрелись кто куда.

Ночи в горах темные. Хожу с фонарем, заглядываю во все щели, останавливаю выезжающие из деревни машины — не везут ли в ней мою девицу? Положение наиглупейшее…

Иногда со мной в экспедиции отправлялись Ханурик и Огурец. Какая ни есть, а все же охрана. Местное молодое (и не очень) население хоть и отличалось значительной экспансивностью, все же до сих пор нам особого беспокойства не причиняло. Возможно, боялись директора базы. Тамара Трофимовна пользовалась здесь авторитетом и неограниченной властью. От нее зависело, кого и на каких условиях подрядить на сезонные работы, чью площадь арендовать под жилье для сотрудников базы и ремонтных бригад.

Но вот появились юные отдыхающие, и удержать рвущихся с ними контачить девочек я уже не могла.

Однако собрала всех невествующих и строго предупредила:

— Если кому-нибудь придет в голову идея укатить в горные дали с Гаго или Гоги, пеняйте на себя! Тогда уж точно, никакая лечебница вам не поможет.

Не знаю, насколько это их испугало, но многие стали знакомить меня со своими обожателями. Однако наглые аборигены сначала решили, что это шутка.

Подходит ко мне Лиля на следующий день после моей беседы-предупреждения. За ней, на некотором расстоянии, кудлатый парень.

— Ольга Николаевна, вот… Ашотик… хочет вам что-то сказать.

Ашотик недоверчиво на меня смотрит. Лиля подбадривает:

— Короче, Склифосовский!

Ашотик, детина лет двадцати пяти, широко улыбаясь, расшаркивается и церемонно протягивает мне руку лодочкой.

— Познакоица хатите?

— Здравствуйте, Ашотик.

— Привет.

— Вы хотите испросить позволения поговорить с Лилей, не заходя слишком далеко и не задерживая ее надолго? Я вас правильно поняла?

Ашотик от удивления наклоняет голову набок, стараясь получше меня разглядеть.

— А может, вы захотите, чтобы я спрашивался, когда девушку захочу поцеловать? Когда она тоже захочет?

— Э, нет! Здесь и спрашивать бесполезно. Сначала принесите справку с места жительства и характеристику с места работы. Да! — еще выписку из трудовой книжки, пожалуйста.

Ашотик вконец ошалевает, хватает Лилю за руку и тащит ее в сторону моря.

— И справку из военкомата! — кричу вслед.

— Она что у вас — совсем психическая? — доносится до меня.

Лиля заливисто смеется. Поняла правильно: Ашотика я одобрила, но все-таки держаться надо поосторожней…

Появились в деревне два шустрых парня — по прозвищу Братья Карамазовы. Так вот, эти самые братики-дегенератики не знаю чем, а моих девиц прельстили. Караулить ежечасно девочек я не могла — ведь под моей непосредственной опекой были еще и мальчишки. А их уж точно без присмотра оставлять нельзя — тут же к морю убегут! Ночи стояли душные, а у моря фантастически красиво. Купанье при луне — «отпад!» — как выражался Ханурик.

Так что приходилось ограничиваться периодическими налетами на деревню, а там — на все воля неба, как говорится…

Как-то, набегавшись по горам, по долам, прихожу в Голубятню около полуночи и вижу: сидит Валера с кружкой в руке.

— Вот вы все не идете и не идете… Так я вот сам наведался… Не возражаете?

Валера поставил кружку на тумбочку и закурил.

— А не поздновато ли? — Я присела рядом.

— Ребятишки ваши уже давно спят… А вы где же это так поздно задерживаетесь? — Он нехорошо прищурился. — Я тут бидончик с собой прихватил, да почти половину того… — придвинул ко мне бидончик. — Это все вам. — Налил в кружку темно-красное вино. — Домашнее… от нервов… — бормотал, придвигаясь почти вплотную.

— Валера, я устала. Дайте мне возможность отдохнуть.

— А я разве что? Вместе и отдохнем.

Он качнулся в мою сторону.

— Придется нам всерьез поссориться.

— Зачем? — Валера глубоко вздохнул и повалился на подушку.

Кровать издала протяжный скрип. Один из спящих мальчишек поднял со сна голову и посмотрел на нас в упор.

— Не видите, что ли, детей разбудили! — шипела я.

— Так я в следующий раз…

Он встал, неверными шагами направился к выходу. Обеими руками взялся за дверной косяк, выставил ногу наружу, поболтал ею в пространстве проема и наконец, нащупав ступеньку, вывалился в звездную ночь. С шумом прогрохотал вниз.

Послышался хозяйский голос:

— Кто шумит? Почему не спите?

— Я и сам не знаю — почему… — гундосил Валера. — Я ей говорю: давайте вместе отдохнем, а она…

Хозяйская дверь громко хлопнула. Теперь их двое на крылечке: муж и жена.

— Вот, едут сюда… Там места не найдут… Детей бы постеснялись, воспитатели…

…В ДРАГОЦЕННЫХ МЕТАЛЛАХ СЕЧЕШЬ?