Темное пророчество

Я сморгнул слезы. Агамед ушел. На его месте, прислонившись к раковине, была Джозефина. Она предложила мне рулон новой туалетной бумаги.

— Ты в курсе, что зашла в мужской туалет? — устало вздохнул я.

— Это был бы не первый раз, но наши уборные не делятся на мужские и женские, — засмеялась она.

Я вытер лицо и одежду. Успехи мои ограничились обматыванием в туалетную бумагу.

Джозефина помогла мне принять сидячее положение. Она заверила меня, что это лучше, чем обнимать унитаз, но в тот момент я не заметил особой разницы.

— Что случилось? — спросила она.

Забив на гордость, я всё ей рассказал.

Джозефина вытащила кусочек ткани из кармана её комбинезона, намочила его под краном и начала вытирать мне лицо, которое я не оттёр до конца. Она обращалась со мной так, будто я был её семилетней дочерью Джорджи или одной из её механических башен с арбалетами — чем-то ценным, но требующим старательного ухода.

— Я не собираюсь осуждать тебя, Солнышко. В свое время я тоже натворила много плохого.

Я изучил ее лицо с квадратной челюстью, металлический блеск ее седых волос в контрасте с её темной кожей. Она казалась мне такой же мягкой и приветливой, как и дракон Фестус, но временами мне приходилось отступать и вспоминать: «О, точно, это же гигантская огнедышащая машина смерти».

— Лео упоминал гангстеров, — вспомнил я. — Аль Капоне?

Джозефина ухмыльнулась.

— Да, Аль. И Бриллиантовый Джо. И Папа Джонни. Я знала их всех. Я была, как бы это сказать, связным с афроамериканскими бутлегерами.

Несмотря на мрачный настрой, я ощутил искру восхищения. Эпоха джаза была одной из моих любимых, потому что… ну да, джаз.

— Для женщины из 1920-х годов это впечатляюще.

— Дело в том, — сказала Джо, — что они так и не узнали, что я — женщина.

Я сразу представил Джозефину в черных кожаных туфлях и коротких гетрах, в мужском костюме в полоску, с бриллиантовым зажимом на галстуке, в черной шляпе-федоре и с Маленькой Бертой, её ручным пулеметом, у плеча.

— Ясно.

— Меня называли Большой Джо, — она пристально глядела на стену. Возможно, дело было в моем настроении, но мне представилось, что она — Коммод, швыряющий кувшин в стену с такой силой, что потом на ней потрескались плитки. — Тот образ жизни… Это было так опьяняющее, так опасно.

Это привело меня во тьму и почти уничтожило. Потом Артемида нашла меня и предложила выход.

Я помнил, как Гемитея и её сестра Парфенос бросились с утёса во времена, когда жизни женщин были расходным материалом дешевле кувшина с вином.

— Моя сестра спасла многих молодых женщин из ужасных ситуаций.

— Это так, — Джо задумчиво улыбнулась. — А потом Эмми спасла меня снова.

— Вы двое могли остаться бессмертными, — проворчал я. — У вас бы были юность, сила, вечная жизнь…

— Да, — согласилась Джозефина. — Но тогда у нас бы не было последних нескольких десятилетий вместе. Мы неплохо жили здесь. Мы спасли много полубогов и других изгоев, приводили их в Вэйстейшн, устраивали их в школу, и у них было более-менее нормальное детство. Потом мы отпускали их в мир взрослыми, обладающими навыками, необходимыми для выживания.

Я покачал головой.

— Я не понимаю. Это несравнимо с бессмертием.

Джозефина пожала плечами.

— Это ничего, что ты не понимаешь. Но я хочу, чтобы ты знал, что Эмми не просто отмахнулась от твоего божественного дара. После шестидесяти лет вместе с охотницами мы открыли для себя кое-что: неважно, как долго ты живешь. Важно то, для чего ты живешь.

Я нахмурился. Это было очень не похоже на мысли бога — как будто у тебя могло быть или бессмертие, или смысл, но никак не все вместе.

— Почему ты мне это говоришь? — спросил я. — Ты пытаешься убедить меня, что мне следует остаться в таком мерзком виде?

Я указал на свое жалкое смертное тело.

— Я не говорю, что тебе делать. Но эти ребята — Лео, Калипсо, Мэг — они нуждаются в тебе. Они рассчитывают на тебя. Как и я с Эмми в том, чтобы вернуть нашу дочь обратно. Тебе не нужно быть богом. Просто сделай все, что в твоих силах, ради друзей.

— Э.

Джо посмеялась.

— Когда-то от таких бесед и меня тошнило. Я думала, что дружба — это капкан. Каждая сама за себя. Но когда я присоединилась к охотницам, госпожа Бритомартида сказала мне кое-что. Ты знаешь, как она стала богиней?

Я задумался на секунду.

— Она была молодой девушкой, бежавшей от критского царя. Скрываясь, она прыгнула в рыбацкую сеть в гавани, не так ли? Но не утонула, а стала богиней.

— Правильно, — Джо переплела свои пальцы, как будто для игры в ниточку[18]. — Сети могут быть ловушками. Но также они могут быть спасением. Ты просто должен знать, когда туда прыгнуть.

Я смотрел на неё. Я ждал момента откровения, когда все обретёт смысл, и мое настроение улучшится.

— Извини, — сказал я наконец. — Я без понятия, что это может значить.

— Все в порядке, — она протянула мне руку. — Давай выведем тебя отсюда.

— Да, — согласился я. — Я был бы не против хорошего долгого сна перед нашим завтрашним путешествием.

Джо усмехнулась своей приветливой улыбкой машины-убийцы.

— Ну нет. Пока не до сна. Тебя еще ждет послеобеденная работа, дружок.

Глава 20