Театр

She was very fond of him, but he was so elegant, so well-bred, so cultured, she could not think of him as a lover.	Джулия относилась к нему с большой нежностью, но он был так элегантен, так воспитан, так культурен, она просто не могла представить его в роли любовника.
It would be like going to bed with an objet d'art.	Все равно что лечь в постель с object d'art [предметом искусства (франц.)].
And his love of art filled her with a faint derision; after all she was a creator, when all was said and done he was only the public.	Даже его любовь к театру вызывала в ней легкое презрение. В конце концов она была творцом, а он - всего-навсего зрителем.
He wished her to elope with him.	Чарлз хотел, чтобы она ушла к нему от Майкла.
They would buy a villa at Sorrento on the bay of Naples, with a large garden, and they would have a schooner so that they could spend long days on the beautiful wine-coloured sea.	Они купят в Сорренто, на берегу Неаполитанского залива, виллу с огромным садом, заведут шхуну и будут проводить долгие дни на прекрасном темно-красном море.
Love and beauty and art; the world well lost.	Любовь, красота и искусство вдали от мира.
' The damned fool,' she thought.	"Чертов дурак, - думала Джулия.
'As if I'd give up my career to bury myself in some hole in Italy!'	- Как будто я откажусь от своей карьеры, чтобы похоронить себя в какой-то дыре".
She persuaded him that she had a duty to Michael, and then there was the baby; she couldn't let him grow up with the burden on his young life that his mother was a bad woman.	Джулия сумела убедить Чарлза, что она слишком многим обязана Майклу, к тому же у нее ребенок; не может же она допустить, чтобы его юная жизнь омрачилась сознанием того, что его мать - дурная женщина.
Orange trees or no orange trees, she would never have a moment's peace in that beautiful Italian villa if she was tortured by the thought of Michael's unhappiness and her baby being looked after by strangers.	Апельсиновые деревья - это, конечно, прекрасно, но на его великолепной вилле у нее не будет и минуты душевного покоя от мысли, что Майкл несчастен, а за ее ребенком присматривают чужие люди.
One couldn't only think of oneself, could one?	Нельзя думать только о себе, ведь правда?
One had to think of others too.	О других тоже надо подумать.
She was very sweet and womanly.	Джулия была так прелестна, так женственна!
She sometimes asked Charles why he did not arrange a divorce with his wife and marry some nice woman.	Иногда она спрашивала Чарлза, почему он не разведется и не женится на какой-нибудь милой девушке.
She could not bear the thought of his wasting his life over her.	Ей невыносима мысль, что из-за нее он зря тратит свою жизнь.
He told her that she was the only woman he had ever loved and that he must go on loving her till the end.	Чарлз отвечал, что она единственная, кого он любит и будет любить до конца своих дней.
' It seems so sad,' said Julia.	- Ах, это так печально, - говорила Джулия.
All the same she kept her eyes open, and if she noticed that any woman had predatory intentions on Charles she took care to queer her pitch.	Тем не менее она всегда была начеку, и если ей чудилось, что какая-то женщина собирается подцепить Чарлза на крючок, Джулия делала все, чтобы испортить ей игру.