Танцующий на воде

«Свободен». Как-то особенно произнесла Коррина это слово. С душком получилось, зацепило меня не смыслом, но интонацией – как зверя.

– Где ж я свободен, когда на вас работать должен? Вы сами сказали. Что велите, то и буду выполнять. Куда отправите, туда и двинусь.

– Похоже, ты меня самой главной считаешь, Хай-рам?

– А разве не так? Неужто и за вами кто-то надзирает? И почему я результатов не вижу? Где они, освобожденные? Почему вы моих не вызволите – Софию, Пита, Фину? Маму мою, в конце концов?!

– Потому что у нас действуют правила.

– Какие еще правила?

– Правила, кого и как освобождать.

– Допустим. Тогда покажите мне их.

– Ты о правилах? – Коррина выглядела озадаченной.

– Нет. Я о действиях. Покажите людей, которых вызволили. То есть нет, лучше дайте мне поучаствовать. Я ж ваши ожидания превзошел – вот и возьмите меня на задание.

– Хайрам! – Корринин голос звенел от волнения. Видимо, она сообразила, что может меня лишиться, если не докажет: все по-настоящему, результаты есть, и я к ним причастен. Не поверю – уйду, может, даже «переправлюсь», и тогда на мой дар ей рассчитывать нечего.

– Убедил, – произнесла Коррина. – Хочешь поучаствовать – поучаствуешь.

– Настоящее дело дадите? Честно?

– Честнее не бывает.

Глава 14

Итак, Коррина согласилась приоткрыть для меня завесу тайны. Но ей требовалась гарантия, что я не исчезну. И обеспечить мое постоянство она решила простым и надежным способом – задействовав меня в ликвидации Джорджи Паркса.

Я сам этим буквально жил, только ненавистью и держался что в тюрьме, что в яме. Страшные картины мести не оставляли меня и в Брайстоне. Но вот странность: уполномоченный на ликвидацию гнусного врага, фигурально выражаясь, уже и мечом вооруженный, я вдруг ощутил, что ненависть улеглась, подобно пожару. А все потому, что во весь рост передо мной встали последствия расправы с Джорджи Парксом.

– Ты, Хайрам, не первый, кто этому мерзавцу доверился, – объявила Коррина. – И точно не последний. Джорджи Паркс сейчас в Старфолле, паутину свою гнусную плетет.

Разговор происходил ночью. Мы сидели, по обыкновению, в подземной библиотеке – я, Коррина и Хокинс. Как раз окончились мои ежевечерние занятия. Слушая Коррину, я все яснее понимал, сколь заблуждался насчет Джорджи и продолжаю заблуждаться. Ибо часть моего сознания по-прежнему рисовала Джорджи этаким героем, фигурой почти мифической. Ну как же – приневоленный, который сам себя освободил! Масштабы его предательства поддавались осмыслению лишь при условии, что осмыслявший принимал и глубину творимого со своим народом зла. Ведь насколько надо было закабалить нас, овладеть нашими душами, чтобы даже герои, даже легенды наши играли угнетателям на руку!

План был следующий: мы используем наши способности к мимикрии и вовлечем Джорджи в предательство – только предаст он не очередного наивного беглеца, а своих хозяев.

– Вы же знаете, как с ним поступят, – сказал я.

– В лучшем случае повесят, – выдал Хокинс.

– А в худшем закуют в цепи, – произнес я. – С семьей разлучат. На Юг отправят. На плантации ему вкалывать, пока не загнется. И упаси Господь, другие приневоленные – там, на Юге, – узнают, за что Джорджи такая судьба.

– Ну, на это расчет худой. Слухами земля полнится, – обронил Хокинс.

– Да ведь мы тут грань переходим! – воскликнул я. – Или вы уже перешли, а теперь и меня тащите на ТУ сторону?

– По мне надо его просто грохнуть, и дело с концом. – Хокинс явно проигнорировал мои слова о грани.

– Так не годится, Хокинс, и тебе это известно, – возразила Коррина.

Она была права, только не с точки зрения морали. Райландовы ищейки, разумеется, едва ли вышли бы на нас – хотя и эту вероятность исключать не следовало; но они уж точно расправились бы с каждым из чернокожих, попавшим под подозрение. Нет, Джорджи Паркса следовало подставить, чтобы смерть он принял от хозяйской руки. Наша задача была – создать впечатление, что он двойной агент.

– Знаю я этих подонков, – говорила между тем Коррина, встряхивая головой. – Пусть у них соглашение с Джорджи – они скорее рабу поверят, чем свободному чернокожему. А тем более Джорджи Парксу с его-то репутацией. Холуй он по натуре. Вот они и сделают вывод, что Джорджи и перед иной властью не устоял.

– Перед властью Тайной дороги свободы? – переспросил я.

– Перед тем, что они считают Тайной дорогой свободы, – уточнила Коррина. – Допустим, в некоем доме обнаруживается бумага, из которой следует, что Джорджи Паркс, фигурально говоря, слуга двух господ. Что на самом деле он работает на Тайную дорогу. А через небольшое время уже у него самого находят поддельные паспорта, вольные, аболиционистские брошюры, официальные подтверждения поездок на Север…

– Для него это смерть, – сказал я.

– Точно, смерть, – согласился Хокинс.

– Ему не жить. Не в петле умрет, так в кандалах, – продолжал я. – Мы убийство затеваем.