Танки в спину не стреляют

– Сделаю все, – отрезал сосредоточенный Бабенко. Он ловко вышел на поворот, крикнул: – Дорожка! – и погасил разбег медленным плавным нажимом.

«Тридцатьчетверка» аккуратно покатилась по полотну, Логунов сразу увидел немецкий танк, что остановился перед тем, как сделать выстрел. За несколько секунд поймал в штриховку прицела борт с белым крестом и дал залп. Попадание! «Тигр» дернулся всем корпусом в сторону, пустил черный дым и замер.

– Фугас, Коля! Пустим для верности, чтобы в этой консервной банке ни единого живого фрица не осталось.

Вторая болванка почти в упор ударила в башню и разорвала металл изнутри. Снаряд прошил «тигру» лобовую часть башни левее орудийной маски. С такого расстояния фугасный снаряд пробил отверстие в стальном листе, засыпав экипаж смертельными осколками из металла. От жара обуглился вокруг пробоины металл, многоградусное пламя вспучило люки танкистов.

– Вот теперь точно сдох! – воскликнул Логунов.

По борту «тридцатьчетверки» уже стучали сапоги – Омаев с Соколовым бежали на помощь к экипажу «тройки». Бледный испуганный Королев с опаской откинул люк:

– Товарищ командир, вы? Я уже думал, все, нам крышка!

– Уходи из машины быстрее! Пока пожара нет! – прокричал старший лейтенант, запрыгнул на борт и за шиворот потянул из люка парня. – Ранило кого-нибудь?

– Мы живые, живые! Снаряд гусеницу разбил, нас в кювет выкинуло! – Танкист указал на изгиб шоссе. – Там Гуля прикрывать нас остался, там два «тигра»! Туда!

Перед тем как свернуть в сторону реки, дорожная полоса крутой дугой уходила вправо, огибая лесной островок. И за вторым поворотом царила тишина. Не было слышно выстрелов, грохота металла. Страшная мертвая тишина. Танк Соколова поспешил вперед, но экипаж уже знал, что его ждет. Трагическая страшная картина. Выстрелом танк зацепил один из грузовиков с ранеными, борт рухнул прямо на мину возле дороги, так что теперь от мощного взрыва край дороги был усеян окровавленными мертвецами. А посередине дороги стоял столб черного деготного дыма – тлели в опадающем пламени два «железных зверя», советская «тридцатьчетверка «и немецкий «тигр». Раздавался треск погребального костра для двух машин и людей внутри огненной могилы.

Королев выбежал из-за поворота и с криком бросился к машине:

– Христо, Гуля! Нет!!!

Логунов перехватил парня за плечи:

– Все, все, не подходи, может еще раз рвануть. Им уже не помочь, в танке живых не осталось.

Но растерянный командир танкового отделения никак не мог поверить в происходящее, они же на территории, занятой Красной армией, почему же их обстреляли немецкие «тигры».

– Мы ведь просто ехали, до реки оставалось два километра. Они, они сбоку выскочили, я даже понять ничего не успел. Не прицеливаясь, сделал один выстрел. Яков, он мне крикнул, чтобы я уходил, он, Яков, Гуля… Он же как ребенок…

В безутешном горе парень снова ринулся к танку, но дернулся назад, прикрывая лицо от нестерпимого жара. Со звоном по корпусу «тридцатьчетверки» прошла малиновая трещина, крышка люка водителя отскочила, и им стал виден черный обугленный силуэт на фоне красного пламени внутри. Обгоревший, мертвый Гуля распластался на панели управления навсегда, став одним целым с любимой машиной.

Логунов почти силком оттащил вдруг окаменевшего от шока Королева в сторону, сунул ему в рот горлышко фляжки:

– Пей, пей. Твои товарищи погибли, как герои. Вечная память. Спасли раненых и груз. Надо двигаться дальше, доложим в штаб и через мост отправимся к карантинной зоне. Там люди ждут, слышишь! Ты – командир, соберись! Твоя помощь нужна живым!

А Соколов кружил над следами на дороге, по отпечаткам представляя, что здесь произошло. Вот тут два «тигра» обошли головной танк, перерезали ему дорогу. Выскочили из придорожного лесочка, снова проделав своими тяжелыми корпусами пролом в стене из деревьев. Один «тигр» подбит на дороге за поворотом, второй ликвидировал Гуля, а третий замер в мертвой хватке сгоревшей «тридцатьчетверки». Но где же штабная машина? Немецкий офицер говорил о бронемобиле и полковнике, который гоняется за лекарством от тифа. Алексей бросился в рваный квадрат между деревьев, обдирая лицо о сучки, спотыкаясь о снежные гребни, выдавленные гусеницами. Два десятка шагов, и он оказался у колеи. Следы от танков тянулись по всей дороге, а вот узкий колесный след уходил от ленты шоссе к полю.

Он, проваливаясь в рыхлый снег, бросился в погоню. Немецкий полковник здесь, он не сможет далеко уйти на тяжелом бронированном автомобиле. Проехать на громоздкой машине по рыхлому снегу не получится.

И Соколов оказался прав. Как только колея закончила петлять между деревьев, старший лейтенант увидел черную машину, застывшую на краю поля. Колеса глубоко зарылись в снег. Видимо, водитель жал и жал на газ в надежде проскочить по рыхлым сугробам, но машина лишь по самое брюхо закопалась в настил из белой крупы.