Танки в спину не стреляют

Девушка с опаской сделала очередной шаг, еще один, отдышалась и пошла дальше. Шаг за шагом с огромными усилиями она дошла до бревенчатой двери в землянку и не выдержала, так нестерпимо ей захотелось выйти на улицу, глотнуть свежего воздуха. Оля навалилась всем телом на тяжелую дверь, та под ее невесомым весом дрогнула и приоткрылась, образовав узкую щель. Еще одна попытка! Дверь распахнулась, а Ольга, ослабевшая и мокрая от усилий, рухнула на снег перед входом. С трудом, цепляясь за бревна откоса, она снова поднялась на ноги и замерла от радости. Небо на востоке наливалось розовым светом, серая пелена превращалась в нежную рассветную дымку. Сосны вокруг тянулись вверх, а белоснежный лес утопал в невероятной тишине. Она закрыла глаза и всей грудью вдохнула свежий воздух со сладковатым ароматом древесины. Она жива!

От шума работающего мотора девушка вздрогнула, за годы войны тело привыкло испуганно сжиматься от звуков железа. Гудение двигателя не значило ничего хорошего. Так грохочет немецкая техника или штурмовик в небе, которые несли смерть мирным жителям. Но между деревьев показался советский танк с красной звездой, а следом вереница из полуторок. Наперерез ему бросился заспанный охранник:

– Эй, сюда нельзя, зона карантина.

Из люка показался широкоплечий хмурый мужчина.

– Да не в палаты же я лезу, мы лекарства привезли и питание. Срочную телефонограмму вам давали из штаба. Зови доктора, принимайте груз.

Танк плавно повернулся по кругу, встав к Оле боком. За ним послушно остановились грузовики. Танк! Советская «тридцатьчетверка»! Такая же, как у ее возлюбленного. Может быть, она что-то сможет узнать у танкистов об Алексее, от него с самого отъезда, вот уже больше года, она ничего не знала. Девушка попыталась сделать шаг, чтобы поближе подобраться к машинам, только тело ее не хотело слушаться. Крепкий мужчина выпрыгнул из люка и зашагал к грузовикам, туда же побежал заспанный главный врач госпиталя. Они бурно начали что-то обсуждать, врач вдруг кинулся и обнял закопченного, всего в саже танкиста, бросился к немецкому автомобилю с красным крестом на боку, распахнул дверь и с радостным ликованием вытащил ящик. От танка к нему бросились парни в комбинезонах, подхватили остальные ящики и потащили в сторону палатки медпункта.

Тут девушка увидела, что на корме бронированной машины под брезентом, свернувшись от холода, спит танкист. Она набрала побольше воздуха и выкрикнула слабым еще голосом:

– Товарищ танкист, вы не знаете Алексея Соколова? У вас служит такой? Алексей Соколов! Вы знаете его?!

Алексею снилось, что Оля его зовет во сне, выкрикивает звонко:

– Алексей! Соколов!

Лейтенант подскочил на месте, открыл глаза и замер от удивления. Сон не рассеялся. Оля, такая же, как во сне, в белом платке, стояла в сотне метров от него, рядом со входом в землянку, и повторяла:

– Соколов Алексей.

Он потряс головой, пытаясь избавиться от миража, но ничего не изменилось. Только девушка замолчала, всматриваясь в закопченное, перемазанное гарью лицо. Соколов вдруг понял – это не сон! Все реально, вот тепло от брони танка, запах копоти от брезента, сумасшедший Боденштайн вращает глазами, оказавшись на месте, где он устроил лагерь смерти. И Оля, настоящая, живая! Ужасно худая и бледная, она стоит, уцепившись изо всех сил руками за бревно дверного косяка. И платок на ней настоящий, тот самый белый с голубыми цветами, он прикрывает бритую голову от свежего зимнего ветра.

– Алешенька! Ты нашел меня!

И голос девушки настоящий, слабый, но такой родной, любимый. От неожиданности Алексей остолбенел, просто застыл и с улыбкой смотрел на нее, такую тонкую после болезни.

Из-за танка показался Логунов с главным врачом:

– Товарищ командир, груз сдали, раненых здесь разрешили оставить, сегодня к санэшелону их переправят дальше на железнодорожную станцию, – сказал он и осекся, увидев девушку возле землянки.

Врач сначала возмущенно воскликнул:

– У нас строжайший карантин! – а затем и сам замолчал, отступил на шаг назад, увидев, что и без его депеши они нашли друг друга.

Алексей и Ольга никак не могли насмотреться друг на друга, они молчали и лишь неотрывно глядели глаза в глаза. Уже экипажи танков заняли свои места в машинах, санитарка с ворчанием вышла на улицу и накинула на плечи Ольге теплое одеяло, что привезли танкисты. А они все так же смотрели друг на друга, сияя от безграничной радости, распиравшей их изнутри.

Бабенко шагнул из-за деревьев, смущенно кашлянул и коснулся плеча командира:

– Алексей Иванович, пора ехать. Вы теперь знаете, что она жива, что вы ее спасли. Все в порядке, как видите. Я вам говорил, надо верить, не терять надежды…

Алексей глянул на него и кивнул. От его мрачности не осталось и следа, его словно изнутри наполнило солнечным теплым светом. Глаза искрились от счастья, на лице сияла мягкая добрая улыбка. Он сам видел, что Оля стоит из последних сил, вцепившись худенькими пальчиками в дверной косяк. Теперь он может идти дальше, сражаться с фашистами, побеждать, сейчас ему все по плечу, ибо он знает, что любимая девушка жива.