Танки в спину не стреляют

Алексей удобно устроился на борту, накинув на себя брезент для защиты от ледяного ветра. Колонна плавно двигалась сквозь поземку, что вилась под колесами и гусеницами. От мерного хода веки у танкиста налились тяжестью, теплая броня над работающим двигателем окутывала приятным теплом. И он не выдержал, на секунду прикрыл глаза, чтобы успокоить зуд от усталости, напряжения длиной в сутки, и крепко уснул, уронив голову на грудь. Ему приснилась Оля, она стояла в белом платке с вышитыми цветами, подаренном женой Бабенко, и улыбалась ему.

* * *

Врач полевого госпиталя на территории бывшего лагеря смерти Озаричи перед тем, как упаковать исписанные листы в конверт, долго рассматривал их. Списки погибших вместе с его докладом о работе госпиталя сегодня доставят в штаб Белорусского фронта. Благодаря этой хрупкой девочке удалось восстановить имена половины погибших людей, узников концлагеря под открытым небом. Если бы не невероятная память и мужество девушки, то они даже не смогли бы узнать, сколько их было, замученных, растерзанных, зверски убитых. Он никак не мог положить листы в конверт, просматривал раз за разом стопку бумаг. Вот красноармейские книжки двух летчиц, что погибли в лесу, об этом он тоже написал в докладе. Какая все-таки боевая эта девчушка, какая стойкая духом. Не сломалась, выжила, и не просто выжила, а запомнила, сохранила в памяти важную информацию. Хотя, было непонятно, как она не погибла вместе со всеми. Впрочем, до сих пор пациентка даже не может самостоятельно встать. Но с каждым днем она все бодрее, говорит уже не еле слышным, как ветерок, шепотом, а уверенно и уже не похожа на полумертвое тело. На утреннем обходе он, видя каждый раз ее горящие глаза, понимал, что девушка выживет, несмотря на тяжелые условия. Эх, если бы были еще лекарства, хорошее питание, теплые вещи для больных, тогда бы можно было остановить жуткую эпидемию. Сотни тысяч больных в лагере, но он не в силах им помочь, слишком острый дефицит препаратов, лекарств, которые необходимы больным. Как же он хочет, чтобы в списке погибших больше не появилось ни одной фамилии. И эта девушка, мелкая, как птичка, отважная, пускай тоже выживет, преодолеет болезнь. Как же ее зовут? Ольга…

Дремота все сильнее наваливалась на утомленного доктора. Вторые сутки он дежурил по госпиталю, без перерыва на сон обходя больных, делая осмотры, прописывая лекарства, регистрируя умерших и тех, кто преодолел тиф. Как же ее фамилия… В голове крутилась какая-то мысль, но врач никак не мог ухватить ее, все казалось, что он что-то забыл. Воробьева – точно, она тогда еле слышно прошептала свою фамилию белыми от лихорадки губами. Ольга Воробьева. В полусне он вздрогнул от наконец всплывшей из глубины сознания мысли: это же та девушка, которую ищет танкист. Тогда он записал на бумаге его фамилию и звание, войсковую часть, пообещав сообщить, если среди мертвых или живых узников Озаричей найдется его невеста. Нашлась! Врач широко улыбнулся во сне, через два часа перед утренним обходом он обязательно зайдет к солдатам, что охраняют госпиталь, и попросит отправить сообщение для парня. Первая танковая бригада, лейтенант Соколов… Утром отправит срочную депешу в расположение танковой бригады.

* * *

Оля проснулась перед рассветом, прислушалась к дыханию больных вокруг. Все дышат ровно, легко – болезнь отступила. В ее палате лежат те, кто смог перебороть тиф, не сгореть от высокой температуры, острой инфекции. А вот в соседней землянке каждый день умирают люди, они слышат их крики в бреду, стоны от страшных болей. Взрослые и дети, десятки трупов выносят каждый день солдаты. Лагерь ликвидировали, но эпидемия никак не хочет отступать, каждый день забирая жизни людей.

Ольга спустила ноги с кровати, у нее уже получалось сидеть, хотя от каждого движения кружилась голова, а тело, словно чужое, качалось из стороны в сторону. Но она упрямо опустила ноги в валенки, поправила белую косынку на голове и сделала шаг от кровати. Потом отдохнула и снова продолжила тяжелый путь. Вчера она смогла добраться до печки, стоявшей посередине землянки, и расхохоталась от радости, почувствовав жар, что шел от раскаленного железа. Как же хорошо быть живой, чувствовать тепло, самостоятельно передвигаться.