Танки в спину не стреляют

Несмотря на усталость, глаза отметили что-то необычное в унылом однообразном пейзаже. Лесной массив из старых неухоженных деревьев тянулся длинной стеной километров десять на юг. Если и были в глубине овраги или старые грунтовки для проезда танков противника, то пробираться к ним надо было с топором и пилой, вырубая в тугих сплетенных ветках разномастных деревьев проходы. Судя по карте, на ту сторону леса можно было проехать по грунтовой дороге, что выписывала петли между оврагами и низинками. Только в темноте он так и не увидел между тесно стоящими деревьями ни одного съезда для танков или машин.

А сейчас усталые глаза еле успели заметить ветки, которые чьи-то тяжелые гусеницы зацепили и при движении вытащили на дорогу. Вместе с Русланом они бросились к пролому среди стволов. Так и есть – здесь была стоянка тяжелой бронетехники! Сломанные по кругу при развороте танков сучки на березах ровно по высоте кормы, широкие отпечатки гусениц на снегу. Руслан светил фонариком, мысленно представляя себе движение «тигров». Здесь стояли три машины, потом сделали разворот и по цепочке ушли на шоссе, выломав отверстие в сплетении веток. То, что это были именно Panzerkampfwagen VI, он был абсолютно уверен. Снег, вдавленный почти до выпирающих из земли корней, ширина проезда – все указывало на то, что на пятачке крутились три тяжеловесные германские машины. Благодаря массивности Panzerkampfwagen VI немецкие танкисты не побоялись завести машины в опасный бурелом из подгнивших деревьев и поваленных стволов. Своим весом больше пятидесяти тонн танки размололи старые корни и полусгнившие стволы в щепки. Луч фонарика выхватил узкие отпечатки колес возле дерева.

– Товарищ командир, здесь были танки вместе с машиной.

Свет белым пятном прошелся по сломанным веткам, потом по черным отпечаткам на снегу. Дальше квадратики гусениц делали изгиб налево на юг по шоссе, и следы исчезали, смешиваясь с отпечатками следов от советской техники, что каждый день проходила по широкой магистрали.

– Вперед! – Алексей заспешил обратно к «тридцатьчетверке». – Надо торопиться, они не могли далеко уйти!

* * *

Танк «031» на высокой скорости шел впереди колонны, сзади пристроились грузовики с ранеными и грузом для госпиталя, потом санитарная машина, замыкал колонну Королев на машине с номером 003. На ровной дороге после осторожных маневров между деревьев и оврагов в полях наконец можно было выжать из машины всю мощь, и Гуля, который был азартен во всем, жал и жал на педали, пока командир, ведущий наверху наблюдение, не буркнул:

– Давай потише, голову мне сейчас сдует, так ты шпаришь. Вон там по правому флангу видишь черные столбы? Это мост. Через три километра свернешь на грунтовку.

Яков поежился – замерз на ледяном ветру, торча в люке и наблюдая в бинокль за местностью. Перейдут через реку, и поставит на наблюдение заряжающего, что сладко сопит внизу на брезенте. Тяжело быть командиром танкового отделения, иногда приходится заботиться сначала о подчиненных, чтобы передохнули после боя, а потом уж о себе. Приходится жертвовать своим сном, преодолевать свою свинцовую усталость. Хорошо, что ему в мехводы попался такой неугомонный танкист, как Гулевич, или Гуля, как прозвали его товарищи по экипажу. Странноватый, порывистый, наивный, как ребенок, он вызывал у них поначалу бурю насмешек и злых шуток. Гуля обижался, даже швырялся в своих обидчиков инструментами из ремонтного ящика. А потом привыкли и приняли в экипаж нелюдимого необычного парня. Хоть сейчас нет-нет да и вызывал ворчание командира своими выходками водитель. Только прощал Яков Гуле его сложный характер за виртуозное владение танком, за страстную, одержимую любовь к «Т-34», преданность экипажу. Сын железнодорожного машиниста, он с детства был околдован механизмами, предпочитал долгие часы в кабине тепловоза общению с товарищами или урокам в школе. Паровозы, танки, машины не насмехались над заиканием и неуклюжими движениями мальчика, они послушно и ритмично выполняли его требования, даже будто бы разговаривали с ним, обозначая натужным ревом или плачущим скрипом свое отношение к его действиям, если между блестящих частей механизма случалась неполадка. Поэтому и сейчас Гуля наслаждался, ликовал внутри, не замечая свинцовой окаменелости в мышцах. Ему невероятно нравилось мчаться на высокой скорости по пустой дороге под стройный хор работающих механизмов любимой «тридцатьчетверки».

Слева показались черные остовы домов, кривые заборы, обвисшие почти до самой земли, кресты старого кладбища. Все, что осталось от выжженной бомбами деревеньки, а ведь раньше в ней жили люди. Вон до сих пор вьется тропинка через поле к насыпи железной дороги, а там уже соседнее большое село. Наверняка по тропинке бегали ребятишки в школу, поэтому так глубоко вытоптана колея сотнями ног. Сейчас те ребятишки в могилах, школы разрушены до основания, в домах поселились смерть и разруха.

– Немцы! – закричал внизу водитель.