Танки в спину не стреляют

– Сами не ожидали, я смотрю: белый автомобильчик вдоль поля катится, раненых собирает. Ну не наше это дело – добивать лежачих, мы с танками сражаемся, а не падаль подбираем. Потом смотрю, как-то слишком резво катится машина, без остановок. И я туда, наперерез водителю встал, автомат у пулеметчика взял и показываю в люк немцу, что, мол, давай выходи, руки вверх, или очередь дам. Сдался без сопротивления. Я дверь распахнул, достал коробочки с порошками. Читал, читал и понял, что это антибиотики. У меня жена медицинский окончила, так что я латынь немного знаю. – Лавров с удивлением уставился на парня. – Ты чего, Алексей, хмурый такой, устал?

Соколов же всматривался в лапы елей за спиной комбата. Показалось ему, что потянуло оттуда запахом выхлопных газов, мелькнуло что-то в глубине. Парень даже приподнялся, отодвинул в сторону ветки. Но все было тихо, показалось.

– Мерещится? – понимающе кивнул Лавров. – Я тоже от каждого шороха подскакиваю, но отдыхать себе не разрешаю. Каждый день, каждый час отсчитываю, покуда немцев обратно гоню. Все четыре года у меня каждая минута на счету. Нельзя отдыхать, пока меня моя семья ждет. Вот. – Лавров бережно достал из внутреннего кармана маленькую фотокарточку, на которой была запечатлена семья: пожилая пара, комбат, обнимающий за талию молодую черноволосую женщину, и двое пухлых мальчишек. Все мужчины были невероятно похожи лицом и фигурой, будто один и тот же человек в разных возрастах. Соколов сразу понял – жена, дети и родители капитана. Взгляд у командира потеплел при виде желтоватого снимка.

– Ждут меня, я верю, без веры никак. Ждут, когда я до Берлина дойду и освобожу их! Их угнали немцы в концлагерь всех: родителей, жену, ребятишек. В первый же год войны. С тех пор, Алексей, не отдыхаю я, не даю себе расслабиться. Каждый день и час дорог, надо мне в Германию. И я туда дойду! – Лицо у мужчины налилось твердостью, выступили скулы, он стиснул кулак. – Я дойду до Берлина, я должен им помочь! – Он пронзительно взглянул в глаза Соколову. – И ты веришь, что победа близко! Я знаю. Поэтому так сражаешься, знаешь, что это наше право, наша обязанность – ликвидировать фашистский режим! Ни одному гитлеровцу не дадим по земле безнаказанно ходить!

Вдруг что-то прострекотало и с пронзительным визгом впилось Соколову в лицо, чуть выше глаз. От боли он вскрикнул, выронил ложку и упал на колени, инстинктивно прикрыв глаза ладонями. Когда он их отнял, то все пальцы были залиты кровью. Алексей коснулся пылающего болью места над бровью и почувствовал кончиками пальцев оголенное мясо, висящие лоскуты кожи от широкой ссадины. Пуля!

– Товарищ командир…

Но обращение он не закончил. Лавров лежал вниз лицом, вытянувшись во весь рост, а внизу под ним расплывалась кровавая лужа. Лейтенант бросился к нему, перевернул тело, комбат был мертв. Несколько выстрелов прошили ему грудь насквозь, оставляя небольшие отверстия, из которых сейчас фонтаном пульсировала еще горячая кровь.

Кругом раздавались крики, люди бросали котелки, разбегаясь в стороны в поисках в каждой рытвине или ямке укрытия. Нескольких человек невидимый стрелок уже погубил: неподалеку лежал ефрейтор Грачев, круглые глаза с удивлением уставились в серое небо. Не успел добежать с рапортом о том, что приказ выполнен. Откуда стреляют? И кто? Что за обезумевший фашист, который решил обстрелять танковый батальон во время привала?

– Всем в машины, прячьтесь за борта техники! Внимание, всем в укрытие! – выкрикнул Алексей, чтобы остановить панику. Нападения никто не ожидал. – Оружие к бою, немецкий снайпер.

К нему уже бежал Омаев с «мосинкой» в руках:

– Это не снайпер, Алексей Иванович, обычный автоматчик, стреляет шумно, без прицела, лишь бы очередь дать. Сверху стреляет, я по линии выстрела определил.

– Наверху, говоришь. – Соколов задрал голову. – Давай за мной, в чащу.

Они бросились, пригибаясь, пробираться через кусты, раздирая переплетенные ветви деревьев.

– Вон там, вон там, по левому краю, на сосне, смотрите, вниз спускается, – зашептал горячо в ухо Соколову Омаев, его палец указывал на темное пятно, что медленно сползало по коричневому стволу от ветки к ветке.

– Сейчас я его сниму! – Взлетело вверх дуло «трехлинейки», грохнул выстрел, отозвавшийся эхом среди деревьев, и пятно стремительно кувыркнулось вниз.

– Бежим! Вдруг еще жив! Сейчас ему устроим военно-полевой! – Горячий Омаев бросился через кусты, но командир застыл, прислушиваясь. Кто завел танк?

Алексей без оглядки, уже не укрываясь от стрелка, побежал назад по проложенной среди валежника тропе. Он вылетел на полянку, где стояла бронетехника, крутанул головой – машины молчат! Все «Т-34» стоят в два ряда под брезентом, но они не заведены. Это гул вражеского танка!

– Экипажи, приготовиться к бою!