Танки в спину не стреляют

– Товарищ командир, чего ждем? – Логунов кивнул на укладку на стене. – Давайте фугасным – и от них на таком расстоянии не останется мокрого места.

Но Алексей покачал головой, перехватил «ППШ» и начал тихо взбираться к люку. Тем временем из разбитого танка потянуло черным дымком. Снаряд поджег масляные жидкости, и они начали медленно разгораться. Несмотря на пожар, танкисты опасались покидать бронированное укрытие, только один из них решился на разведку. С трудом офицер протиснулся в узкий лючок, отряхнулся, с опаской начал распрямляться, оглядываясь по сторонам. Как вдруг в темной гуще елей что-то лязгнуло, и его ноги прошило страшной болью. Он рухнул рядом с гусеницами танка лицом в снег, но тут же сильная рука рывком перевернула его на спину и потащила по снегу. Русский танкист, светловолосый парень, швырнул его к гусенице советского танка и навел дуло автомата:

– Зачем вы взяли лекарства из санитарного автомобиля? – на чистом немецком языке задал парень вопрос.

От его глаз, горящих ненавистью, лейтенанта продрал по всей спине холод.

– Господин офицер, я не знаю, о чем вы говорите. Мы заблудились и искали, кому можно сдаться. Мы хотим служить победителям, вам, русским!

Глаза у немца бегали, он с ужасом метнул взгляд на собственную ногу, от которой вокруг становился красным снег. Надо сдаваться в плен, чтобы не сдохнуть в этом жутком лесу.

Светловолосый приставил дуло к ладони танкиста и нажал на спусковой крючок. От пули, пробившей руку насквозь, немец завыл, скрутился в пружину. Но удар сапога поднял голову фашиста:

– Я в последний раз повторяю вопрос, – процедил Соколов. – Зачем вы украли лекарство? Если не ответишь, я буду стрелять тебе в конечности, потом в живот, потом в спину. Ты будешь умирать долго и в муках, ты пожалеешь, что не сдох в своем танке.

– Нет, нет, умоляю, не надо, я хочу работать на русских, – выл в голос от боли немец. – Я скажу, я ни при чем. Это герр полковник. Он приказал Францу отвлекать вас обстрелом из автомата, а нам велел принести ему лекарства из машины.

– Где он? Где полковник? Ну? – Холодное дуло прижалось ко лбу перепуганного до смерти пленного.

Офицер заскулил от ужаса, его тело сотрясала крупная дрожь:

– Он уехал со вторым танком, а нам велел сидеть рядом с поляной и уводить вас в другую сторону.

– На каком танке передвигается полковник?

– Штабной бронеавтомобиль Sd.Kfz. 221! И с ним три «тигра» в сопровождении.

– Куда, куда они поехали?

– Я не знаю, я не знаю, господин офицер. Нас отрезали от основных частей во время атаки, мы вспомогательный батальон при штабе. Мы просто сопровождали полковника в штаб, но не смогли пройти через линию боев. Остался только наш экипаж, и еще прибился взвод тяжелых «Панцеров», который ушел из-под обстрела русских. Я лишь слышал, что полковник отдал команду выходить к шоссе. Я рассказал все, что знаю. Умоляю, пощадите! Прошу вас, отправьте меня в госпиталь, мне нужен врач!

– В госпиталь? Тебе нужен врач? – Соколова трясло от поднимающейся в нем ярости. Он отбросил в сторону автомат и ударил кулаком в перекошенное от боли и страха лицо немецкого офицера. И еще удар! Еще! Накопившаяся злость выплескивалась с каждой зуботычиной, с каждым взмахом кулака. – Вы убиваете наших детей, вы морите голодом наших родителей! Вы расстреливаете наших друзей! Насилуете женщин! Вы не люди, вы мерзкие твари! И я не буду тебя убивать, как и обещал! Я оставлю тебя подыхать здесь, в снегу, на морозе, от холода и голода. Желаю тебе медленной и мучительной смерти!

Пинком Соколов отшвырнул стонущего танкиста в сугроб и приказал Бабенко:

– Назад, к лагерю. Надо сообщить командиру бригады о смерти Лаврова.

Он залез в свой танк, окровавленные кулаки не разжимались от ярости, горящей внутри, словно яркий факел. Он найдет этого полковника и отомстит за смерть комбата!

Старшина спросил у командира:

– Алексей Иванович, а что делать с теми, кто внутри «тройки» остались? По ним фугасом дам огонь?

Мрачный Алексей только кивнул в ответ. Башнер лично заправил снаряд в пушку, навел орудие точно в середину башни, туда, где замер испуганный экипаж. Но выстрелить не успел, чадящие жидкости добрались до топливного бака, отчего бензин с грохотом разорвал броню изнутри. Из огня с воем выскочили два человека, бросились на снег и стали кататься, пытаясь погасить горящую форму. Василий Иванович опустил рукоятку поворота ствола и сплюнул:

– Даже снаряда на вас жалко, так подохнете. Трогай, Бабенко!

«Тридцатьчетверка» плавно выкатилась из-под еловой арки и отправилась в обратный путь в сторону лагеря. Никто внутри танка не поворачивал головы назад, где с воем ползали по снегу обожженные, черные немецкие танкисты. Они и так понимали: с ранением и ожогами без медицинской помощи проклятых фрицев ждет в лесу мучительная смерть от холода. И не стоит на них тратить даже пули, дарить облегчение в виде мгновенной смерти.

Глава 9