Там, на сухой стороне

Сюда приезжала девушка или женщина, она появлялась нечасто, но приезжая, любила посидеть здесь. Кроме ее следов, я ничего не нашел, даже отпечатков копыт.

Она должна была приезжать сюда на лошади, наверное оставляла ее где-нибудь в зарослях. Место было заброшенное и одинокое, я подумал, что девушке тоже нравилось побыть одной.

Та ли эта, которая жила у Чантри? Я чувствовал, что это была та же самая девушка. Отсюда ей хорошо было видно ранчо Чантри.

Наверное, она смотрела отсюда вниз и удивлялась, кто поселился на ранчо.

Наверное.

Однако кто бы ни построил эту хижину, он знал, что делает. Перед ней земля на сотню ярдов полого уходила под уклон, и там, где заканчивалась трава, росли несколько высоких сосен, закрывавшие обзор снизу. Домик невозможно было разглядеть даже через мощный бинокль.

Дальше лежал крутой, заросший лесом склон, по которому не пройдет никакая лошадь, и даже пешему подъем дастся с большим трудом. За хижиной лес взбегал по склону горы.

Неожиданно у меня появилась идея. Эта женщина убиралась в доме и оставляла цветы. Она любила это место, любила порядок. У меня возникло желание дать ей знать, что не одной ей здесь понравилось, что есть еще один человек, который оценил ее выбор. Который полюбил то, что любит она.

Под притолокой я нашел небольшой глиняный горшок, как следует его сполоснул и наполнил водой. Потом на поляне перед домом нарвал цветов и поставил их в воду. Горшок я оставил на столе, где он сразу бросался в глаза.

Закончив, внимательно изучил окрестности и нашел ведущую вниз едва заметную тропу, но все же по ней время от времени ездили. Следы на тропе были недельной давности. Я прошел по ним и обнаружил отпечатка копыт маленькой лошадки весом не больше восьмисот фунтов, с легким, ходким шагом. Женщина, которая на ней ехала тоже была миниатюрной, потому что мне попались отпечатки лошади, когда она была без седока и когда женщина села в седло. Глубина почти не отличалась, значит вес женщины был небольшим.

Я понимал, что тропа должна куда-нибудь вести, и догадывался, что ведет она к логову тех двух мужиком, что остановили меня на дороге. Запомнив направление, я свернул в лес и погнал коня прямиком к ранчо Чантри. Домой.

Отец работал возле сарая. Когда я въехал во двор, он выпрямился.

- Ты первый раз приезжаешь без добычи, сынок. Что случилось? Никого не выследил?

- Выстрел не получился. В следующий раз буду аккуратнее.

- Нам нужно мясо, малыш. Пройдусь-ка я на закате на луг. Иногда там кормятся олени.

С крыльца спустился Чантри. Он бросил на меня быстрый жесткий взгляд. Чантри стряхнул пыль с черного костюма и тряпкой начистил сапоги. Пока я наполнял водой ведро, он стоял на ступеньках. Некоторое время я был занят своими делами, а Чантри своими мыслями.

Приближался вечер, когда отец взял винтовку и направился к лугу. Чантри стоял, глядя ему вслед.

- Хороший человек, твой отец, - сказал он. - По-настоящему хороший человек.

- Да, сэр. Хотя нам долго не везло.

- В этих местах не так-то просто жить, - ответил мне Чантри. - Мне нравится его настойчивость.

- Он полюбил ранчо... и все то, что сделал ваш брат. Он не может взять и оставить его.

- Знаю. - Чантри пристально посмотрел на меня. - А теперь расскажи, что ты сегодня видел.

- Что видел? Я... - начал было врать я, но он стоял, глядя мне в глаза и чуть улыбаясь, и мне вдруг расхотелось врать. Я выложил ему все от начала до конца. Кроме истории с цветами.

- Думаешь, она и те люди из одной команды?

- Да вроде рядом с нами не так уж много команд. Они могут быть заодно, а могут и не быть. Она женщина... Возможно, ей не нравится, что они делают.

- Не исключено, что причина в этом. И честный человек может попасть в переделку, из которой не знает, как выбраться. А что насчет хижины? Что-нибудь тебе там показалось странным?

- Да, сэр. По-моему, ее собрал тот же человек, что построил ранчо. Работа похожа... Только хижина старее. Наверное, он сначала жил в ней и присматривал себе место на равнине, а потом решил спуститься и поселиться здесь.

- Возможно, ты прав. А возможно ему были нужны два дома, один наверху, другой внизу.

Он снова посмотрел на меня.

- Как твое имя, сынок?

- Добан Керноган, а называют Доби.

- Стало быть, ирландец... Ну, в нас течет одна кровь, Доби. Я тоже ирландец - большей частью. Моя семья давным-давно покинула Старый Свет, один из предков уехал на Ньюфаундленд, потом на полуостров Гаспе, а оттуда - сюда. Вообще-то это долгая история.

- А у вас есть имя, мистер?

- Оуэн. Говорят, это имя распространено и в Ирландии, и в Уэльсе. Ну да имена часто меняли, Доби, особенно ирландцы. Много веков назад им приказали сменить фамилии на английские и чуть позже, в 1465 году во всех четырех ирландских графствах они должны были взять в качестве фамилий названия городов, цветов или профессий. Скажем, городов Саттон, Честер, Корк или Кинсейл. Или любых цветов, которые им нравились. Или профессий: Карпентер - плотник, Смит - кузнец, Кук - повар либо Батлер - дворецкий.