Таксидермист

Район Нормана состоял из походивших на куски серого мыла трехэтажных блокгаузов, выкрашенных бурой и фиолетовой краской в нечто напоминающее фасады каменных зданий эпохи Ренессанса. Вид был мерзкий, но вместе с тем производил некое трогательное и уютное впечатление. Норман миновал заросли сирени, скрывавшие за собой перекладину для выбивания ковров, с которой он свалился в пятилетнем возрасте, гаражи, в стену которых пинал потрепанный мяч, психиатрическую лечебницу из прусского красного кирпича в окружении парка, куда тайком прокрадывался, познав в кустах за спортплощадкой тайны женской анатомии.

Он был дома.

В собственном районе – здесь ему ничто не угрожало.

Они шли по всей ширине улицы Неруды.

Молодежная организация Европейского Фронта равенства. Группа насчитывала самое большее восемь девушек разного возраста, в камуфляжных брюках и тяжелых армейских ботинках, с радужными повязками на рукавах. Норман отказался от мысли и дальше катить свой багаж на колесиках, перевесив ремень чертовски увесистой сумки через плечо.

Девушки увидели перед собой мужчину с короткими волосами, в противосолнечных «рэй-банах», песочного цвета штанах и кожаной куртке.

– Эй! Мачо красножопый! Телочек ищешь?

Норман ускорил шаг. Что это значит, черт побери? Начали наконец добавлять ЛСД в воду?

– Du, Männerschwein! Komm hier![19]

– Ну, иди сюда, иди. Может, со мной попробуешь, свинья? Покажи, какой из тебя самец!

Если приходится обороняться от многих противников одновременно, лучше всего найти какой-нибудь угол или закоулок. В тесноте нападающие будут друг другу только мешать. Следует помнить, что спасать тебя никто не станет, так что не стоит тратить силы, зовя на помощь. Нужно держать прикрытой спину, не позволить свалить себя с ног, а если все-таки упадешь, беречь внутренние органы. Почки, голени и ребра можно списать на потери, но любой ценой оберегать живот и голову. А пока стоишь на ногах – начать с самого слабого и сразу же вывести его из строя. Атаковать глаза, кадык, переносицу. Если нападающие – женщины, бить в бюст. Драться, а потом убегать. Этому учат с детства в Особой Экономической зоне. Зон-Линь.

Но не с двадцатикилограммовой сумкой, после бессонной ночи и на открытом пространстве.

Заметив краем глаза быстрое движение, Норман остановился на полушаге. Меньше чем в метре перед ним разлетелся вдребезги кусок бетона.

– Ну, иди сюда, господин и повелитель! Боишься нескольких девиц?

– Komm, Imperialistenschwein! Mistvieh![20]

Две или три девушки рысцой двинулись в его сторону. Он заметил, что одна из них держит в руке электрический тазер, а другая – телескопическую дубинку, которую она с металлическим треском раздвинула.

Норман снял очки и спрятал в карман сумки.

Вдруг откуда-то раздался долгий вибрирующий свист. Одна из девушек остановилась. Окно на первом этаже ближайшего дома открылось, и из него не спеша, помогая друг другу, выбрались двое рыжих парней лет тридцати, стараясь не потоптать мальвы в садике. Они выглядели совершенно одинаково, только на одном были боксерские трусы с узором в виде поросят, а на другом синие джинсы. И на обоих – черные футболки и расшнурованные армейские ботинки.

Братья Мадей.

Открылись ворота гаража, и оттуда вышел сложенный как гладиатор, подстриженный ежиком блондин, поигрывая приводной цепью от мотоцикла.

Аммиак.

Перед девицами с грохотом взорвалась большая бутылка, брошенная с высоты, скорее всего с чердака – именно там жил Вождь. Они остановились, но очередных снарядов уже могли не опасаться, поскольку Вождь наверняка уже бежал по лестнице.

Вождь…

Если бы в Севре собирались поставить изваяние Шовинистической Мужской Свиньи, следовало бы попросить позировать Аммиака.

Пятьдесят лет назад его сочли бы на удивление статным мужчиной. Он напоминал двухметровую колонну жилистых мышц. Даже челюсти у него были мускулистыми. Никаких стероидов он не принимал – просто с детства тренировался у себя в гараже с помощью странного вида устройств, которые соорудил из трубок от строительных лесов и бетона. Тренировкам посвящал все свободное время, когда не возился со своим «юнаком».

Или когда не играл в шахматы.

Те, кто знал Аммиака, могли заметить, что, несмотря на угловатое лицо, из-под светлого ежика виднеются добрые серые глаза, доверчивые как у ребенка. В данный момент, однако, они походили на амбразуры бункера.

– Валите на хрен, курвы, – тихо, без особой агрессии бросил Аммиак.

– Идем, Эрика, – сказала одна из девушек.

– Weg! Heraus! Убью эту фашистен швайн!

– Идем, не будем марать руки.

Блондинка с тазером сплюнула в сторону Нормана, но не стала пересекать отмеченную осколками стекла на асфальте границу. Девицы отступили.

– Привет, Норман, – хором сказали братья Мадей.

Норман поспешно открыл карман сумки и заслонил глаза «рэй-банами».

– Викинг… – удивился Аммиак. – Не знал, что это ты. Вернулся, дебил?

– Нет. Я приехал к маме. Аммиак, соберешь где-нибудь парней на вечеринку?

– Я что-то пропустил? – спросил Вождь, выходя из подъезда. – Слушайте, у меня галлюцинации! Мне кажется или я вправду вижу Викинга?..