Таксидермист

Дверь за спиной подалась. За огромным столом сидел худой мужчина с морщинистым лицом, в квадратных увеличительных очках с встроенной подсветкой. В руке он держал нечто, напоминавшее авторучку. Перед ним стояла белая рука скелета – кисть и полтора десятка сантиметров кости, торчавшей вертикально на столе, будто из-под него хозяина приветствовала сама Смерть. Игорь стоял не шевелясь, держа сумку с мертвым котом, и не мог произнести ни слова.

Авторучка в руке хозяина зашипела, выстрелив мелкими искрами. Костяные пальцы пошевелились.

– Ладно, поглядим.

Развернувшись на вращающемся кресле, он постучал по клавиатуре. Стоявший на столе компьютер выглядел весьма профессионально, то есть не имел корпуса, а все его электронные потроха валялись вокруг, подключенные лентами разноцветных кабелей.

Рука изогнулась, сгребла со стола большую монету и зажала ее между большим и указательным пальцами.

– Теперь внимание. – Хозяин нажал клавишу. Пальцы шевельнулись, монета перекатилась между фалангами до мизинца и обратно, а потом вдруг выпала, ударившись о стол. – Вот черт!

Сидевшая на подвешенной под потолком жердочке сова вдруг сверкнула кошачьими глазами и заухала. Игорь стоял не двигаясь с места, все так же не в силах вымолвить ни слова. И все же у него забрезжила надежда.

– Вам нравится моя сова? – спросил хозяин.

– Чучело?

– Конечно.

– У меня кот… умер, – наконец сообщил Игорь. Слово «сдох» в отношении, по сути, члена семьи показалось ему как минимум неуместным.

– Покажите.

Пахан оказался на металлической столешнице. В резком свете ламп он выглядел еще более мертвым, чем прежде. Насвистывая какую-то неопределенную мелодию, хозяин приоткрыл коту пасть, ощупал окоченевшие лапы, заглянул в глаза.

– Откуда у вас мой адрес? – строго спросил таксидермист. Очки увеличивали его глаза, из-за чего он походил на глубоководную рыбу.

– Мой друг… Вы делали ему попугая.

– Почему бы вам просто не похоронить животинку? Кошки живут меньше, чем люди. Нужно смириться с тем, что вы переживете несколько поколений. Так, как если бы у дерева был свой человек. Смерть вам не обмануть. Этого кота нет в живых – и ничего уже не изменить.

– Дело не во мне. Моя жена… и дочь… Они этого не вынесут. Монике двенадцать лет, она знала этого кота всю свою жизнь. Они его просто обожают. Ирена, моя жена, сказала мне когда-то, что, если с котом из-за меня что-нибудь случится, она со мной разведется. И это была не шутка. Сейчас они в Норвегии. Моя жена там работает. Научная стажировка. Она забрала дочку к себе на каникулы. Через три недели они вернутся. Я… заплачу. Пожалуйста.

– Ну ладно, ладно. Я люблю делать кошек. Они лучше всего у меня получаются. Я с них начинал. Мне подумалось, что если я сделаю кошку так, что никто не догадается, то с другими будут уже семечки. Это их изящество движений, грация… Знаете, в Америке и Японии тратят на подобное миллионы, но их роботы безнадежны. Они падают, ходят хуже, чем марионетки. Мои не такие. Никто не заметит разницы. Даже ваша дочь. Вы видели Цербера?

– Я видел двух собак…

– Это один пес. Двухголовый. Он состоит из Бурека, который умер от старости, и Шошона, который угодил под трактор. Уцелела только голова, и я решил сохранить обоих. Я их любил.

Он достал нечто вроде миниатюрной дисковой пилы и включил свистящий моторчик. Лезвие погрузилось в тело кота, проведя длинный прямой разрез. Шкура разошлась, обнажив синевато-розовые мышцы. Игорь вздрогнул.

Хозяин выключил мотор.

– Ладно, извините. Для вас это неприятное зрелище, но мне нужно поторопиться. Вы заморозили кота, но разложение теперь пойдет быстро. Полчаса, однако, ничего уже не изменят. Вы должны рассказать мне, как он себя вел. Что любил, как реагировал, вообще все. Не бойтесь. Мы сделаем так, что никто не заметит разницы.

– Он будет есть?

– Будет есть, испражняться, закапывать в лотке. Спать, мурлыкать и забираться на колени. Люди видят то, что хотят видеть. Полагаете, ваша дочь подумает: «Мой котик какой-то странный, это, наверное, робот»? Не беспокойтесь. Кошки у меня получаются лучше всего. Сядем наверху, и вы мне всё расскажете за чаем. Похоже, рюмочка вам тоже не помешает.

Игорь подумал, что рюмочка все же не превратится в магические «полпромилле», да и, похоже, в самом деле не помешает. Наверху таксидермист заглянул за двустворчатые двери.

– Дорогая, сделаешь нам чаю?

В ответ послышалось яростное шипение и какой-то треск, будто Шахерезада швырнула в него кружкой. Хозяин в замешательстве попятился и закрыл дверь.

– Пожалуй, сделаем себе чаю сами, – сказал он.

Они сидели в кухне за чаем и вишневой настойкой. Игорь рассказывал о своем коте, а таксидермист записывал. Пахло вишней и миндалем, в кафельной печи гудел огонь.