Таксидермист

– Ладно. Призна́юсь, на все сто процентов я не уверен, хотя это крайне вероятно. Но допустим, я ошибаюсь. Допустим, вы выплывете, и ничего не случится. Что дальше? Будете атаковать конвои? Есть в том смысл и шансы на успех? Сколько вы проживете, пытаясь вести эту войну? Она продлится до мая тысяча девятьсот сорок пятого года. В Берлин войдут русские. Ваш Дрезден разбомбят. Полностью. Союзники тоже совершают ошибки. Кто-то вообразит, будто это должно вас сломить, и сотрет город в пыль. В итоге это ничего им не даст, и потом они будут чувствовать себя довольно-таки глупо, но ни дома, ни семьи у вас уже не останется. Что касается Труди… Мне очень жаль, но в конце концов ее сочли в какой-то степени еврейкой и вывезли в Дахау. Ее уже нет в живых. Гитлер выстрелит себе в лоб, некоторые сбегут, других повесят, западную половину вашей страны займут союзники, и там какое-то время спустя еще как-то можно будет жить, восточную заберут русские и превратят ее в коммунистическую страну. Вы можете себе представить, как живется в стране прусаков, изображающих из себя коммунистов? К тому же придется существовать с позорным клеймом. Почему? Помните те слухи о лагерях? Так вот, все это правда, только в сто раз хуже, чем вы думали. Их жертвами стали несколько миллионов человек, беззащитных гражданских. Этого мир вам не простит. К тому же вас, подводников, никто особо не любит. Вы топили гражданские корабли. Одним словом – у меня есть для вас предложение получше.

– Слушаю.

– Рагнарек.

– Стреляю.

– Погодите! Вы же солдат. Моряк. Вы понимаете, что такое Рагнарек?

– Бессмысленная кровавая заварушка. Апокалипсис. Уничтожение ради уничтожения, лишь бы все раздолбать. Спасибо, я уже в чем-то таком участвовал.

– Нет! – крикнул Локи, и от его крика задрожала земля. От ледников оторвались несколько пластов льда и рухнули в воду. – Проклятая пропаганда! Да, это будет огонь, который пожрет мир. Знаете, почему его хотят сдержать любой ценой? Чтобы сохранить статус-кво! Ибо их вполне устраивает мир таким, какой он есть! А вас он устраивает? Я расскажу вам, за что стану бороться! Да! Я освобожу волка Фенрира! Построю внушающий ужас драккар из ногтей мертвецов, под названием Нагльфар! Да, я призову войско гигантов, Сурта и Бюлейста! Да! Я сражу наповал всех богов! А потом? Послушайте же:

В полях без посева поспеет жатва,
Боль станет благом, Бальдр вернется.
Будет жить с Хедом в Хрофта жилище
С богами Вальхаллы, всё ли вы выведали?
Она видит залы, златом покрытые,
Сильнее солнца сияют в Гимле.
Должна там жить дружина в блаженстве,
Все дни, кто верным воином был.

Так гласит прорицание о мире, который настанет после моей войны. Все об этом знают. Не я это придумал. И асы, и ваны, и все! Знают! Скажите мне, капитан: разве оно не стоит того? Вас уже однажды подговорили поджечь мир. Ради презренного дела. Сломали вам жизнь и превратили в волка. Воина. Сумеете преподавать в школе или ставить печати на почте? Выпейте меда, капитан.

– Сиди, где сидишь, – рявкнул Рейнхардт. – Я думаю.

Локи налил меда в рог, а затем, слегка дунув на воду, поставил рог вертикально на ее гладь. Слегка покачнувшись, будто буек, тот мягко поплыл в сторону субмарины, пока не ударился о броню балластной цистерны. Достаточно было лишь наклониться и протянуть руку. Рейнхардт сделал глоток.

– Те, кто привел нас сюда, приплыли с похожим предложением, – заметил он. – И Один разнес их в клочья.

Локи рассмеялся и покачал головой.