Таксидермист

В подводных лодках само по себе есть нечто захватывающее: сперва тянущийся месяцами поход, в котором сотня с лишним людей, теснящихся в стальной коробке, становятся легкой добычей для любого самолета и корабля, пока они не наткнутся на конвой и не затаятся под водой. Тогда подлодка становится хищником – тайным и опасным. Для идущего в тесном строю торгового корабля, набитого тушенкой, боеприпасами и кальсонами, залп торпед смертелен и почти неизбежен. Но потом в дело вступают эсминцы охраны, и подлодка снова превращается в жертву, уходит под воду и может только ждать, в то время как вокруг падают наполненные взрывчаткой бочки, а команде остается лишь молча смотреть на обшивку, из которой в любое мгновение может хлынуть водопад, и слушать чириканье гидролокаторов.

По каким-то таинственным причинам армия Третьего рейха до сих пор вызывает восхищение, даже у тех, кто, по логике, не должен питать к ней симпатии. Говорят, будто Гитлер был скверным художником – отвергнутым, недооцененным, со склонностью к китчу. Но о художественном обрамлении своего помешательства он тщательно заботился. Стоит заметить, что командиром он был не лучшим, поскольку в конце концов потерпел полный разгром, а политиком еще худшим, поскольку построил ад на Земле – но его армия до сих пор многим нравится. Даже тот, кто не имеет ничего общего с национал-социализмом, сочтет, что немецкий Stalhelm куда больше к лицу и придает более боевой вид, чем похожие на уродливые котелки головные уборы большинства войск по нашу сторону окопов. Пожалуй, именно благодаря этой двойственности, смешивающей воедино страх, отвращение и восхищение, случилось так, что для той антологии почти все писали о немцах.

Внимательный читатель заметит несколько отсылок к лучшей книге, когда-либо написанной о подводной войне – «Лодке» Буххайма. Это неизбежно. Мне не довелось служить на подводной лодке, но нечто столь вдохновенное, как «Лодка», не могло не оставить следов в подсознании.

ЧАСОВЩИК И ОХОТНИК ЗА БАБОЧКАМИ. Путешествиями во времени я никогда не увлекался, но столь избитая парадигма стала для меня заманчивым вызовом. Рассказ, однако, никак не получался. Точнее говоря, я собирался написать его где-то за месяц, а увяз на полгода, которые до этого хотел посвятить написанию повести. В основном потому, что всяческие допущения, касающиеся путешествий во времени и изменений реальности, безумно сложны. Я знал, что хочу написать, но понятия не имел как. Меня терзали классические симптомы творческого кризиса, пока я не придумал очередного персонажа. Детектив Раймонд Гольцман сразу же поставил на ноги всю историю и нанял троих киллеров, выступающих под псевдонимами Абацкий, Бабацкий и Цабацкий. С этого момента фабула вдруг с треском сложилась воедино, все части начали подходить друг к другу и работать. Я многим ему обязан. Порой так бывает.

ПОЦЕЛУЙ ЛУАЗЕТТЫ. Таково было одно из названий аппарата, разработанного, по легенде, доктором Гильотеном. В действительности чудовищная рама с падающим лезвием известна с древних времен, а более массово использовалась в Ирландии с 1307 года. Хорошо известна также четырехметровая гильотина из Галифакса, по прозвищу «Шотландская дева», которая применялась с 1286 по 1650 год. Именно о ней, предположительно, упоминал доктору Гильотену, искавшему гуманный способ совершения казней, доктор Луа из Хирургической академии. Отсюда и «Луазетта», однако название не прижилось. Еще аппарат называли «Национальной бритвой», «Народной мстительницей» – но остановились на «гильотине». Сам Жозеф Игнас Гильотен был казнен за пособничество роялистам в 1814 году.

Приняв участие в антологии о палачах, я понял, что не хочу писать чего-то, что могло бы стать «голосом в дискуссии о смертной казни» или чем-то подобным. Перед моими глазами стоял образ одного аристократа, о котором я когда-то читал. Этот человек, жертва террора, по пути на эшафот читал книгу, а за мгновение до казни загнул страницу на прерванном месте, будто собираясь в ближайшее время вернуться к чтению. Настоящий героизм. Так что воспользуюсь случаем и попрошу у него прощения за то, как я использовал эту выдающуюся сцену, поскольку в моей истории так поступает настоящий негодяй.

Когда я закончил собирать материал, то наверняка уже сам сумел бы построить и обслужить это адское приспособление, но заодно и нажил себе кошмарных снов.