Таксидермист

– Что?.. Ах да, Рейнхардт. Приготовиться. Верно. Разрешаю.

– Вы уже нас покидаете, герр обер-лейтенант?

– Увы. От всей души советую вам также подготовиться к отплытию и подняться на борт не позже чем через два часа.

* * *

Стармех выглядел как призрак отца Гамлета. С подвернутыми рукавами, по локти измазанный машинным маслом, следы которого виднелись даже на светлой бороде, со слипшимися от пота волосами, он сидел у ограждения дизеля и безучастно вытирал руки тряпкой.

– Аккумуляторные батареи и электростанция в порядке, – устало сказал он Рейнхардту. За его спиной механики собирали инструменты и куски проводов, с грохотом устанавливали на место блестящие решетки. – Штуцеры шноркелей и приводы в порядке, протечки главного коллектора за водомером заделаны, два опреснителя в порядке, подшипники вала укомплектованы, уплотнительные кольца заменены, повреждение корпуса над балластной цистерной заварено. Можно ехать. Остались кое-какие мелочи, но их мы можем спокойно залатать по дороге. Горючее у нас есть. А как там наверху?

– Спасибо. – Рейнхардт протянул ему бутылку пива.

Старший механик с благодарностью ее принял и одним движением открыл о болт двигательного блока. Пиво хлопнуло как шампанское, крышка куда-то отлетела, со звоном срикошетировав будто пуля. Стармех поднялся, нашел упавший кусочек жести и отправил его в ведро с использованным маслом. Он пил залпом, пена впитывалась в его бороду, и видно было, как размеренно движется худой кадык.

– Двое кретинов, похоже, из абвера, четверо бычков прямо с арийской племенной фермы и оперная певичка. Все это стадо мы должны везти куда-то в океан. Не знаю, куда, и не знаю, зачем. Надеюсь, что поставлена задача где-нибудь их утопить.

– Певичка? – недоверчиво переспросил стармех.

– Оперная, – печально кивнул Рейнхардт. – Два метра роста, крашеная блондинка, носа нет, глаза как у коровы и сиськи как понтоны. Глупая как баварские подштанники. Старик в восторге.

– Всё интереснее и интереснее.

* * *

На центральном посту стало тесно. Цепочка матросов с вещмешками в руках толпилась у выхода, остальные тем временем все еще носили ящики с консервами и сушеной колбасой, у шкафчиков возле радиопеленгатора, пугавших путаницей проводов, возились электрики. Рейнхардт старался не мешать. Он сидел в офицерской кают-компании, потягивая яблочный сок из бутылки, и ждал, когда хаос превратится во что-либо осмысленное.

– У нас теперь торпеды во всех аппаратах, но никакого запаса, – говорил второй помощник, прихлебывая предложенное ему пиво. – Боеприпасы для пушек мы вообще не брали, у нас полный комплект. Два носовых отсека свободны, а поскольку запаса торпед нет, не придется с ними возиться, так что, в общем, неважно. Можно выстреливать электропуском. Мы списали семнадцать человек. Будем ставить три вахты, как-нибудь получится. Если не придется вести обычных атак, то вообще без проблем.

Матросы на центральном посту наконец двинулись наверх, а потом по сброшенной им с борта «Оксфольта» сетке. На борту подлодки тотчас же послышались крики:

– Не забывайте писать, везунчики чертовы! Засади своей старухе и за меня разок! Держать там койки готовыми к бою, пока не вернусь! Привет холодным норвежкам! Разогрейте их как следует!

– Счастливчики, – пробормотал второй помощник.

– Как посмотреть… Холод, паршивая жратва, налеты. Сам уже не знаю, где хуже. Видели, как нас снабдили? Свежие сыры, фрукты, колбаса, консервы…

– Я видел даже русскую икру, паштет и лосось в банках. Где они это откопали?

– Это скорее для пассажиров. Вряд ли стоит рассчитывать, что мы увидим нечто подобное на столе в кают-компании.

Наверху рубки послышались шаги и женский смех.

– Какой он маленький! Совсем крошечный!

– Это она про корабль? – спросил кто-то в унтер-офицерской кают-компании, кажется, Фангхорст.

– Нет, про твой хрен!

– Да заткнись ты, старый боров, ни с кем тут толком не поговорить!

Вздохнув, Рейнхардт глотнул сока.

На мостике снова раздалось пискливое хихиканье, потом возглас: «Нарекаю тебя! Нарекаю тебя… именем Нибелунг!» А потом звон бьющегося о борт стекла. Второй помощник невольно поморщился:

– Что это было?!

– Вероятно, бутылка из-под шампанского. Надо полагать, ужин уже закончился.

Очередной раздавшийся наверху звук в первый момент вызвал ассоциацию с тревожной сиреной. Безучастно сидевший на своем посту акустик внезапно сорвал с головы наушники и вскочил:

– А это еще что?!

– Ария. Похоже, «Кольцо нибелунга» Вагнера.

Второй помощник бросил пилотку на стол и помассировал лицо.

– Что тут вообще происходит? Во что мы ввязались?

Ведущий на центральный пост люк открылся, после чего появилась стройная нога в дамской туфле, затянутая в шелковый чулок со швом, и пола шубы. А потом раздался смешок.

– Как тут тесно! Осторожно, а то я каблук сломаю! Ой! Тут все железное!

Пока мадам Левенганг карабкалась по трапу, все присутствующие на центральном посту как один молча уставились наверх. Даже акустик повернулся на своем сиденье. Одетая в длинную шубу певичка, уже стоя на палубе, морщила нос, будто разозленный пекинес.