Таксидермист

Рейнхардт растерялся. Мозг его работал на максимальных оборотах, подобно артиллерийскому вычислителю, но среди всех эпизодов, приключений и даже пьяных инцидентов не фигурировали воспоминания о почти двухметровой блондинке, с сиськами как два бакена и голосом, похожим на рев пикирующего «штукаса». Точно нет.

– Прошу прощения… но…

– Мадам Левенганг – дива Берлинской оперы, – строго проговорил Риттер. – «Садитесь, Рейнхардт! Неудовлетворительно!» – Ее исполнение Вагнера восхитило самого фюрера!

– Простите, но в последнее время я не бываю в опере.

– Может, хотите помыться? – предложил капитан «Оксфольта».

– Спасибо, но мы должны как можно скорее уходить. Когда наступит рассвет…

– Герр обер-лейтенант, вы находитесь под защитой наших зенитных батарей и мы стоим вдали от морских путей. Здесь кораблю ничто не угрожает.

– Вы же не боитесь, лейтенант? – Ева взглянула на Рейнхардта голубыми глазами, похожими на замороженные в льдинках сапфиры.

– Боюсь, мадам. За команду и корабль. Связанные швартовами, мы беззащитны и не можем маневрировать. Нужно как можно скорее завершить погрузку. К тому же состояние моря может ухудшиться…

– О, тут у них столько пушек… Можете ни о чем не беспокоиться. Наверняка ничего не случится.

– Это вас троих мы забираем к себе на борт?

– Господин Рейнхардт, ваш капитан ничего еще вам не говорил? – удивился Фордингер. – Не только нас. Еще груз и наших людей. Надеюсь, поместимся.

Проследив за жестом его руки, Рейнхардт остолбенел при виде четверых мускулистых мужчин в черных как сажа мундирах и полевых фуражках, которые в ряд подпирали стену, напоминая ожившие плакаты «Фольксштурма». Гранитные подбородки, взгляд узких как щелки голубых глаз из-под черных козырьков, волосы цвета льна. Все были в галифе, портупеях и начищенных до блеска офицерских сапогах, но опознать их род войск он не мог. Похоже, у них не было даже положенных по уставу нашивок на рукавах.

Возможно, подумал он, это необязательно армия. Всевозможных организаций и служб было множество, и все они носили те или иные мундиры, причем все более опереточные.

Оба представленных ему мужчин были как бы в штатском, но одевались одинаково. Оба носили на галстуках круглые застежки со свастикой и странные значки в петлицах – что-то вроде черной, направленной острием вверх стрелки, с белой каймой на красном фоне. Черт знает что это могло значить.

– Поме́ститесь. В тех двух отсеках обычно пребывает до двадцати человек, но удобств там нет. Особенно для вас, мадам, не будет соответствующих условий.

– Всё ради победы, герр обер-лейтенант. Это стоит любых жертв.

Рейнхардт решил немного расслабиться, отведя себе час на дегустацию пива, коньяка, жареного гуся с красной капустой, рулета и печеночных клецек. Там, внизу, все равно пока хватало работы.

«Попробуйте колбасу, герр обер-лейтенант. Настоящий немецкий вурст! В Германии вы теперь ничего такого не съедите, у меня кок из Богемии, из Кашперских гор!»

«За победу!»

«Хватит этого кривлянья», – подумал какое-то время спустя Рейнхардт, решив ускользнуть отсюда и вернуться на подлодку. Одновременно шла погрузка провианта и боеприпасов, в срочном порядке ремонтировались самые серьезные повреждения, двадцать человек из носового отсека поспешно паковали вещмешки – суматоха еще та.

Где-то на полпути к выходу его поймал слегка пьяный Висманн и с ходу начал хватать за пуговицу. Рейнхардт терпеть не мог подобных типов с липкими ручонками. Его так и подмывало врезать прямо в эту крокодилью челюсть.

– Вы выполнили приказ?

– То есть?

– Среди команды не может быть расово нечистых элементов. До третьего поколения… Только чистая кровь. Это очень важно.

На фоне всеобщего шума его было плохо слышно.

– Я сократил команду, в соответствии с приказом, – уклончиво ответил Рейнхардт.

– Да… сократить. Никаких помесей. Только арийцы. Истинные. Как называется ваш корабль?

– Никак не называется. Это подводная лодка «У-семьсот восемьдесят». Позывной – У Эль Эф.

– Значит, «Ульф»? «Ульф», то есть волк по-древнегермански. Превосходно. Господа, за успех корабля «Ульф», который принесет нам всем желанную победу! За операцию «Гёттердеммерунг»[26]! Хайль Гитлер!

Все встали, кто-то сунул в руку ошеломленному Рейнхардту рюмку коньяка.

«Значит, вот как выглядит в абвере высшая степень секретности, – мысленно констатировал он. – Я сдамся. Все это не имеет никакого смысла. Сдамся первому встреченному эсминцу и поеду в Канаду корчевать лес. Старик пусть удавится… Эту войну ведут имбецилы. Мне жаль моего времени. Дамы и господа, нас обманули», Он подошел к столу, ища Риттера, и обнаружил того беседующим с певицей и Фордингером.

– Как же я вам завидую, – говорил Риттер. – Мне тоже очень хотелось бы встретиться с фюрером лично.

– Но, господин капитан, – кокетничала дива, – когда мы вернемся, я даже не сомневаюсь, что он лично вас примет! Вы даже не знаете, как много от этого зависит. Мы…

– Покорнейше извиняюсь, мадам, – сказал Рейнхардт. – Господин капитан, прошу разрешить мне вернуться на корабль. Мне нужно проследить за работами на борту и приготовиться к выходу в море.