Таксидермист

– Это продолжение приказа, подробности которого вам знать необязательно. Освободите от людей два носовых отсека. Мы заберем несколько человек, которые разместятся в торпедном отсеке. Дальше пойдем с минимальной командой. Нужно отобрать пятнадцать, а лучше двадцать человек. Они сойдут на «Оксфольт» и на нем вернутся на базу.

– Господин капитан-лейтенант, но ведь это исключает возможность наступательного боя. Корабль и так не укомплектован. Без торпедистов…

– Мы не будем вести наступательных действий. У нас другая задача. Вам следует лишь знать, что команда должна быть минимальной и на борт поднимутся несколько человек. К ним будут относиться как к особым пассажирам.

– Сколько их?

– Меньше десяти, но им нужно достаточно места, к тому же с ними будет груз. Несколько больших ящиков. – Капитан встал и протиснулся рядом со столом. – И, Рейнхардт…

– Да?

– На корабле должны остаться только истинные арийцы.

– Простите?!

– Вы слышали, что я сказал. Вы лучше их знаете. Приказ ясен. Никакой нечистой крови. Никаких помесей, мишлингов. Уверен, по крайней мере восемь – на одну четверть славяне, евреи или еще какое-нибудь быдло. Ваша задача – очистить корабль и не дискутировать. Что это, например, за фамилия Бодичек?

Неведомо откуда у Рейнхардта возникла безумная мысль ответить: «Это фамилия Бодичека, господин капитан-лейтенант», но он промолчал.

– Это судетский немец, капитан. Из Мариенбада.

– Неважно. Я буду у себя. Распорядитесь, чтобы в девять мне принесли ужин.

Когда за Риттером закрылась дверь, Рейнхардт вызвал боцмана:

– Двадцать человек – это всё, что мы можем себе позволить. Оставьте столько, сколько удастся. Выберите для списания с борта в первую очередь женатых, особенно недавно, и тех, у кого есть дети, о которых им известно. Ну и таких, которые ни на что не годны. Глупых, выгоревших, с расшатанными нервами. Мне нужна какая-то палубная команда, нужны мотористы и кочегары. На этом гробу класса люкс то и дело все ломается. И еще мне нужны артиллеристы. Можете списать часть старослужащих. Учтите, что в таком случае нам придется ставить три вахты вместо четырех.

– Сделаем, – ответил боцман, почесываясь под черной пилоткой, которая сидела на его большой лысой голове будто завязь на бобовом зерне. – Спишем Гудини, Глухокшикача, Химмериха, и… Уттер женился, и…

– Составьте список и подготовьте им увольнительные. Мне в данный момент это знать не обязательно. Не буду же я прощаться с каждым лично.

Он снова отправился на центральный пост, но через час махнул рукой. Рулевой управлял, акустик слушал, где-то вокруг иногда появлялись корабли, но довольно далеко.

– АСДИКов можете не бояться, господин обер-лейтенант, – говорил первый рулевой. – Они могут пеленговать только на скорости до двенадцати узлов, а мы идем сейчас на четырнадцати. Слишком быстро. Если они захотят нас преследовать, то потеряют пеленг. Шноркель на радаре они тоже не увидят – слишком большая волна. В случае чего проверим, как работает эта… хрень, которая якобы поглощает ультразвук, радар и все прочее. Однако эта малышка не так уж плохо ходит. Идите ложитесь, господин старпом. Вы со вчерашнего дня на ногах. Если что, разбудим.

Рейнхардт поскреб голову и решил в самом деле пойти вниз, но для очистки совести зашел еще посмотреть, что происходит в машинном отделении.

Потом поужинал, хотя аппетита не было. Он запихивал в себя хлеб, сухую колбасу и сардины, но мысли блуждали в ином мире – мире дурных подозрений. Пассажиры, груз, тройная шифрограмма…

Господи, что это может быть? Рейд в Америку? С грузом шпионов или диверсантов?

Вряд ли речь идет о той извечной идее-фикс насчет рейда к американскому побережью с потоплением кораблей противника в его собственных портах – иначе им не приказали бы отпустить торпедистов. Значит, шпионы.

Почему бы и нет?

Всё лучше, чем самоубийственные атаки на конвои. «Найти! Потопить! Только вперед! Как Блюхер под Катцбахом!» Чушь это все. И каждый раз поражение. Чиф был прав. Дело действительно было швах. Каждый, кому хватало мозгов, мог отчетливо это понять. Когда начинаешь проигрывать, пора вставать из-за стола. А именно это означала потеря Африки, Италии, Нормандии, России, Греции, Польши… Оглянуться не успеешь, как придется сражаться за станцию подземки в Берлине. Каждому очевидно, только не тем дуракам. А эти конвои? Рейнхардт теперь чувствовал себя облаивающим поезд псом, а не внушающим ужас волком Атлантики.

Он забрался в свою каютку и лег спать.

* * *

Рейнхардт понятия не имел, что его разбудило. Шум продувающего балласты воздуха? Топот ног? Или только жестяное «ш-ш-швум-м-м!» бьющих о рубку волн?

Он вскочил на ноги.

– Что происходит?! Докладывайте!

– Похоже, ненадолго прояснилось. Выпал случай к звездам прицелиться, господин старпом. Второй помощник пошел с секстантом на мостик. Будем знать местоположение.

Рейнхардт потер онемевшие щеки, будто желая впихнуть внутрь глаза́. Пока он не лег, ему как-то сходило с рук, но после трех часов сна он чувствовал себя попросту больным.