Тайный заговор Каина

— Судебный процесс отцу не страшен. Его друзья прекрасно знали, что он делал. Разве они что-нибудь предприняли? Разве они его образумили? — раскрасневшись, хриплым голосом сказала Бритт. — Он принадлежит к избранному обществу Гамбурга, к избранному кругу дворянских фамилий. В их среде это обычное дело, и никогда не выходит за пределы этого круга. Но когда станет известно, что делала его дочь, в то время как он смотрел на это сквозь пальцы, когда о недостойном, позорном ее поведении узнает и открыто заговорит весь город, а не только узкий круг ее приятелей, когда разговоры о вызывающем поведении дочери повлекут за собой намеки о недостойном поведении отца, и об этом будут сплетничать все вокруг, тогда общество не будет стоять в стороне. И тогда уж никто не поможет ему.

— Вы слишком много пьете, — сказал Мински.

— Они будут избегать отца. Вот тогда я подам в суд и разорю его. Я думала о том, как усложнить жизнь моему отцу, но вчера, когда я услышала о вас, я поняла, каким образом можно окончательно разделаться с ним.

Теперь голубые глаза Бритт стали почти черными. Она тяжело дышала.

— Люди идут в ночной клуб со всех концов города, не так ли? — Мински молча кивнул головой, взглянув на нее грустным, восхищенным взглядом. — Туристы из Франции и других стран тоже посещают ваше заведение. Бывают зрители, приехавшие из других городов Германии, верно? — Мински утвердительно кивнул. — Из Гамбурга тоже? — с нетерпением спросила Бритт. Ее глаза светились надеждой.

— Разумеется, — ответил Мински.

— Они увидят меня. Пойдут разговоры! Моего отца заставят молчать. Я смогу показать вам бумаги, как только мы вернемся в Германию. Я скажу ему, чем занимаюсь, где нахожусь и дам свидетельские показания против него, которыми я располагаю. — Она говорила быстро, горячо, едва сдерживая волнение. Зрачки ее расширились, отчего ярко-голубые глаза потемнели, и в них время от времени вспыхивали красные искорки. В эти мгновения белокурая Бритт напоминала дикого зверя, следящего из засады за своей жертвой. — Почему вы так смотрите на меня?

Мински продолжал с нескрываемым любопытством разглядывать девушку.

— Мне кажется, я никогда по-настоящему не понимал, на что способна ненависть, — ответил он.

Бритт самодовольно улыбнулась.

— Теперь вы знаете, — после небольшой паузы сказала она. — Я знала это еще с детства! Я красива, как вы находите? — Мински комично закатил глаза, в то время как его лицо выражало неподдельный восторг. — Я уверена, что смогу сделать все, что делает эта девица в «Чет Нуар». У вас есть мундштук?

— Я… я не курю.

Бритт взяла свечу из канделябра, затем разделась.

— Дверь…

— Я заперла ее, когда вы вошли. Где… где я могла бы…

— На коврике. — Мински потер подбородок.

Несколько минут спустя Бритт, одетая в дамский халат, сидела напротив него.

— Итак, я слушаю вас.

Она застыла в позе ожидания.

— Так вот, — начал Мински, — во-первых: мой адвокат должен гарантировать мне, что ваш отец проиграет этот судебный процесс. Я должен быть основательно уверен в том, что он будет молчать. А до тех пор я не могу обещать вам ничего определенного.

В раздумье Мински теребил рукой свои густые волосы.

— Я должна уехать отсюда! — после недолгого молчания заявила Бритт. — Надеюсь, у вас нет никаких сомнений относительно…

— Сомнения? — переспросил Мински. — Поскольку вам пришла в голову эта мысль, вы непременно предпримете что-нибудь в этом роде если не ради меня, то хотя бы ради чувства собственного достоинства.

— Безусловно, — согласилась Бритт.

Ее тонкое, прозрачное лицо не выражало никаких эмоций.

— Я бы предпочел, — продолжал Мински, — чтобы вы работали на меня. Во-вторых: у вас неплохо получилось, совсем неплохо, но еще многому предстоит учиться.

— С удовольствием, — ответила девушка.

С томным выражением лица она продолжала наблюдать за Мински.

— В-третьих: сможете ли вы играть свою роль, когда на вас смотрят сотни людей?

— А почему бы и нет? — вызывающе взглянула на него Бритт. В ее глазах в который раз, словно у охотящейся пантеры, загорелись багровые огоньки. — Я всегда буду мысленно со своим дорогим отцом и мачехой и смогу выступать на сцене перед публикой. А теперь к вам вопрос: сколько вы собираетесь платить мне? Я не жду никаких банковских чеков от отца, а мне надо на что-то жить.

— А это уже четвертый пункт, — сказал Мински. Он ждал этого вопроса. — Я должен посмотреть, как мы сможем подготовить ваше выступление, разрекламировать вас.

— Кто это — мы?

— Мой партнер, Ричи Марк, и я.

Бритт задумалась.

— Рихард Марк. Кажется, есть писатель с такой фамилией.

— Это Вернер, — быстро сказал Мински. — Он брат Ричи.

— Я имею в виду вовсе не Вернера! Хотя я читала его вещи тоже, я думаю о книге «Покойся в мире, Иордан!» А эту книгу написал Рихард Марк. Это ваш Ричи?

Мински смущенно кивнул головой.

Девушка продолжала:

— Моя мать дала мне эту книгу много лет тому назад. Значит, Ричи написал ее давно.

Мински оттянул воротник рубашки. Он почувствовал, как его лицо медленно покрывается крупными каплями испарины.

Бритт удивленно взглянула на Мински.