Тайны русских соборов

Речь идет не только о барельефах и горельефах, которые могли быть отнесены (хотя и с «натяжкой») к изображениям на плоскости, то есть к иконам. Во времена Андрея появилась объемная скульптура – львы-водометы, «сторожевые львы», кубки и птицы. Стоит опять процитировать профессора С. В. Заграевского. «Таким образом, мы не видим никакого «постепенного проникновения» (по В. Н. Лазареву) романского скульптурного декора на суздальские храмы. «Водораздел» между орнаментным и зооантропоморфным типами декора четко пролегает между последним храмом Юрия и первым храмом Андрея».

Далее позволим себе обширную цитату специалиста, дабы нас не обвинили в предвзятости и притягивании фактов за уши.

«Отметим, что определение этого «водораздела» существенно влияет на датировку Успенского собора в Галиче. По Н. Н. Воронину, это 1157 год, дата учреждения галицкой епархии. Но вряд ли «младший князь» Ярослав Осмомысл и только-только назначенный епископ осмелились украсить свой храм зооантропоморфным декором, не имея прецедента, которым в данном случае выступали постройки великого князя – Боголюбского.

Что касается нескольких киевских зооантропоморфных барельефов, относимых к XI веку, то возможны три варианта их происхождения:

– они могли быть изготовлены в XI веке в Европе, несколько позднее (в XII–XIII веках) завезены в Киев и установлены на храмах;

– их могли изготовить в XI веке местные мастера, но изначально они были установлены на светских зданиях – православная церковь этого никогда не запрещала даже в Константинополе;

– они могли быть изготовлены и установлены на киевские храмы во времена «европеизации» архитектуры при Мономахе, т. е. в начале XII века.

В связи с наличием такого «водораздела» между орнаментным и зооантропоморфным декором необходимо коснуться утверждения Б. А. Рыбакова о «двоеверии», выразившемся в древнеславянских языческих мотивах скульптурного декора владимиро-суздальских храмов, и о тесной связи образов этого декора со «Словом о полку Игореве».

Несомненно, «двоеверие» в XII веке имело место, оно имеет место и в наше время – многочисленные суеверия, «обереги», «сглазы» и прыжки через костер на Ивана Купалу тоже попадают под это определение. Но с проникновением на стены храмов древнеславянских языческих мотивов (в том числе и соответствующих образов «Слова») трудно согласиться».

Согласны. Полностью согласны с мнением специалиста. Зооантропоморфный декор появился на Руси с приходом к власти Андрея Боголюбского.

Его брат и приемник Всеволод Большое Гнездо в условиях своей окрепшей великокняжеской власти развивает эту тенденцию. А если вспомнить, что почти вся их родня по мужской линии прошла стажировку в Новом Израиле или Заморских землях, как это тогда называли, и по всей видимости в своих дружинах привезла с собой еще несколько Мастеров, то очевиден резкий взлет каменного строительства на Руси. А главное улучшение качества самого строительства и отделки.

В архитектуре этого времени, которая, как и во все времена, весьма полно отражала экономические, политические и социальные процессы в стране, мы видим тенденцию, имевшую продолжение и при Юрии Всеволодовиче – усиление роли зооантропоморфного декора.

Загадка не в этом. Загадка в том, куда пропал секрет белого камня? Почему произошел возврат к кирпичу?

Первый шаг к этому – утеря секрета «лепного» декора.

Поэтому давайте попытаемся ответить на вопрос, почему зооантропоморфный декор в начале XIV века пропал с белокаменных храмов?

«Вырождение» мастеров по скульптурному декору в результате монгольского нашествия и последующей разрухи не может являться убедительным объяснением этой ситуации, так как искусство невозможно ни «вырезать», ни «уморить», – резонно замечает архитектор С. В. Заграевский.

Храмы с архитектурными элементами готики продолжали строить и позднее, причем наивысшего развития русская «дошатровая» готика достигла в Троице-Сергиевом и Спасо-Андрониковом монастырях. А вот «европейский» декор исчез.

Даже если допустить, что имели место какие-либо объективные причины его исчезновения (общие закономерности культурного развития, изменение художественного вкуса), полностью и повсеместно пропасть за такой короткий срок – в течение 1320-х годов – зооантропоморфный декор не мог.

Значит, надо искать субъективную причину, а ею в условиях политической диктатуры князей могло быть только принципиальное решение на государственном уровне, которого мастера не смогли ослушаться. Иными словами, мог иметь место только запрет на зооантропоморфный декор.

Давайте попытаемся понять, почему в 1320-х годах «европейский» декор мог быть запрещен. Не отголоски ли это костра на Жидовском острове в Париже, где закончилась вместе со смертью Великого магистра тамплиеров Жака де Моле, легендарная эпоха храмовников?

Письмо четвертое.

«Уважаемый брат Абир!

Вот таким извилистым путем мы с вами опять вернулись к достопочтимому Фулканелли и его загадкам готических соборов.