Сын Нептуна

Хейзел едва не впала в отчаяние, когда почувствовала внизу что-то большое и холодное и мысленно вцепилась в него всем своим существом, бросила ментальный якорь. Земля задрожала, и внезапно девушка со скоростью пушечного ядра вылетела из травяного вихря.

На секунду почувствовав себя в невесомости, Хейзел открыла глаза и перевернулась в воздухе. До земли было футов двадцать. Она начала падать. Включились вбитые тренировками умения, в том числе как себя вести, если сорвешься со спины гигантского орла. Она свернулась клубком, а коснувшись земли, перекувыркнулась вперед и вскочила на ноги.

Сбросив с плеча спальный мешок, она обнажила меч. В нескольких ярдах слева из моря травы торчал огромный обломок скальной породы размером с гараж. Хейзел сообразила, что это и был ее якорь – это она подняла его из земли.

Вокруг по лугу разбегались волны. Кто-то шипел на огромную каменную глыбу, сердясь, что та помешала их продвижению. Не дожидаясь, пока ее похитители соберутся с мыслями, Хейзел подбежала к камню и проворно взобралась на него.

Трава покачивалась и шелестела подобно щупальцам гигантской актинии, выражая досаду скрывающихся в ней существ.

– Что, на камне расти не получается, да? – закричала Хейзел. – Пошли прочь, вы, кучка сорняков! Оставьте меня в покое!

– Сссррранец, – прошипел из травы злой голос.

Хейзел вскинула брови:

– Пардон, что?

– Сранец! Большая куча сранца!

Как-то раз монахиня из Академии Святой Агнес вымыла ей рот со щелочным мылом за похожее словечко, поэтому Хейзел растерянно молчала. В следующую секунду из травы вокруг камня показались ее похитители. На первый взгляд они напоминали ангелочков с открыток ко Дню святого Валентина – дюжина маленьких купидонов. Но затем они подошли ближе, и Хейзел поняла, что в них нет ничего милого или ангельского.

Они походили на двух-трехгодовалых малышей, на ручках и ножках которых еще оставались складки детского жирка, но их кожа была странного зеленоватого оттенка – словно по их венам струился хлорофилл. У них были сухие и ломкие крылья, напоминающие листья вокруг початков кукурузы, белые, как кукурузные рыльца, чубчики и жуткие лица, покрытые оспинами из пшеничных зерен. Глаза казались абсолютно зелеными, а рты скалились острыми клыками.

Вперед вышло самое крупное существо. На нем была желтая набедренная повязка, а волосы стояли дыбом, как ости у колосьев пшеницы. Он зашипел на Хейзел и быстро закачался из стороны в сторону, так что набедренная повязка едва с него не свалилась.

– Ненавидим этот сранец! – пожаловалось существо. – Пшеница не растет!

– Сорго не растет! – добавил его сородич.

– Ячмень! – закричал еще один. – Ячмень не растет! Проклятый шифер!

У Хейзел затряслись колени. Эти существа могли показаться забавными, если бы они не взяли ее в кольцо и не смотрели на нее снизу вверх своими голодными зелеными глазами. Из-за хищных оскалов они напоминали купидонов-пираний.

– В-вы говорите об этом камне? – сдавленно выговорила она. – Сланец?

– Да, сранец! – завопило первое существо. – Гадский камень!

Хейзел начала понимать, как ей удалось его призвать:

– Он относится к ценным породам?

– Бха! – фыркнул тот, на ком была набедренная повязка. – Глупые туземцы делали из него украшения, да. Он ценный? Возможно. Но не такой, как пшеница.

– Или сорго!

– Или ячмень!

Остальные тоже подключились и принялись выкрикивать названия разных видов зерновых. Они окружили камень, но залезть на него не пытались – по крайней мере, пока. Если они решат навалиться на нее все вместе, она не сможет отбиться.

– Вы слуги Геи, – предположила Хейзел, просто чтобы потянуть время. Вдруг Перси и Фрэнк недалеко и заметят ее, торчащую над полем. Жаль, что ее спата не сияла как меч Перси.

Купидон в желтом «подгузнике» зарычал:

– Мы карпои, духи зерновых растений. Дети матери-земли, да! Мы служим ей с незапамятных времен. До того как противные люди начали нас возделывать, мы были дикими. И мы станем такими снова. Пшеница все уничтожит!

– Нет, сорго будет править!

– Власть ячменю!

Каждый карпой завопил что-то в поддержку своего растения.

– Ясно. – Хейзел с отвращением сглотнула. – Так ты Пшеница и носишь желтые… хм-м… бриджи.

– Хм-м-м-м, – замычал Пшеница. – Спускайся со своего сранца, полубог! Мы отведем тебя к армии нашей госпожи. Они нас наградят. Они убьют тебя медленно!

– Это очень соблазнительно, – сказала Хейзел, – но нет.

– Я дам тебе пшеницы! – предложил Пшеница, будто это была достойная плата за ее жизнь. – Много пшеницы!

Хейзел лихорадочно соображала. Как далеко они ее унесли? Сколько еще времени понадобится друзьям, чтобы ее найти? Карпои постепенно смелели и начали подкрадываться к камню по двое и по трое и царапать его поверхность, проверяя, навредит он им или нет.

– Прежде чем я спущусь… – она повысила голос, надеясь, что так ее будет слышно вдалеке, – не могли бы вы кое-что мне объяснить? Если вы духи зерновых – разве вы не должны быть на стороне богов? Разве богиня плодородия Церера…

– Плохое имя! – взвыл Ячмень.